Большое путешествие

В одной достаточно небольшой, но
уютной квартирке, жила-была такая же
небольшая, но дружная семья: папа, мама
и сын.
В семье этой всегда царили добрые и
самые тёплые отношения всех её членов
друг к другу ну, и, конечно же, больше
всех внимания и любви получал
маленький сын. Родители не чая в нём
души, старались сделать для него всё,
что было в их силах. Его всячески
баловали, ему прощали разные шалости,
и, естественно, ему дарили много
разных игрушек.
Чего только у него не было: солдатики,
резиновые индейцы, склеиваемые
самолётики, плюшевые звери, заводные
роботы…
Но самой любимой его игрушкой была
большая красивая грузовая машина,
которую он обожал и к которой
относился с каким-то особым
благоговением.

Надо отметить, что у мальчика всегда
во всём был порядок, и игрушки никогда
не валялись, где попало. Его хоть и
усиленно баловали, но рос он, тем не
менее, более собранным, чем многие его
сверстники, а уж назвать его неряхой и
подавно было никак нельзя.
Для игрушек он завел большую
отдельную коробку, в которую не
скидывал их внавалку, а складывал
аккуратно, так, чтобы им было не тесно
и не душно, за что они были ему
благодарны и почти никогда не
ломались. Свою же любимую машину он
держал отдельно, на полочке серванта,
и всегда обращал на неё внимание всех
входящих, говоря им: «Посмотрите,
какая у меня большая и классная
машина. Когда-нибудь я вырасту, сяду за
её руль, посажу всех-всех своих друзей
в фургон, не зря же машина такая
большая, и мы отправимся с ними
далеко-далеко путешествовать по
разным странам. А пока, чтобы она
всегда была готова к дальней поездке,
я её берегу и тщательно ухаживаю за
ней. Видите, у неё даже отдельный гараж
есть», — говорил мальчик, указывая на
отдельную полку серванта, где стоял
детский грузовик.

Грузовичку нравилось такое особое
отношение к нему, и он очень гордился
тем, что был в фаворитах у своего
маленького хозяина. Когда мальчик
заходил в комнату, Грузовичку всегда
очень хотелось поприветствовать его,
громко просигналив клаксоном и
поморгав фарами. Но, к его величайшему
сожалению, для того, чтобы он мог это
сделать, мальчик должен был снять его
с полки, перевернуть кверху
тормашками и нажать на кнопочку,
располагавшуюся внизу между осями
передних и задних колёс. Поэтому
Грузовичок, только завидев мальчика,
когда тот, возвращаясь из школы,
заходил в комнату, ревел всеми своими
сигналами на весь дом и даже, как ему
казалось, на всю улицу мысленно.
Сначала он сигналил долго и
непрерывно, потом начиная
импровизировать, отыгрывал клаксоном
что-нибудь вроде «Спартак – Чемпион»
и т.д., и т.д.

Грузовичок, конечно же, слышал, что
рассказывал мальчик всем входящим в
комнату детям и взрослым про
ожидающее их в будущем Большое
путешествие, и всё свободное время
только об этом и мечтал. К своему
великому удовлетворению он
располагался на полке очень удобно.
Если мальчик ставил его в сервант
фарами к окну, то его взору
представлялось огромное широкое
шоссе, по которому и днём и ночью
ездило большое количество
практически таких же, во всяком
случае, очень похожих на него грузовых
машин с табличкой «TIP» на заднем борту.
И хотя они были в сотни раз больше его,
он как-то об этом не задумывался и
всегда ставил себя вровень рядом с
ними.
Он не раз представлял себе тот
счастливый момент, когда, наконец,
мальчик разместится за его рулём, а
Грузовичок, наконец, вывезет его на
это видимое из окна большое шоссе, а
потом крикнет всем этим большим
грузовикам: «Привет, братья. Мы
искренне рады приветствовать вас в
наших краях», — и громко просигналит
всем им так, как он обычно делал это в
мыслях, ежедневно встречая своего
маленького хозяина из школы. Они же
улыбнутся ему, поморгают фарами и
дружно ответят своими сигналами,
сыграв Спартака, который Чемпион.

Конечно, имея много свободного
времени, он не раз фантазировал о том,
куда бы они могли сначала поехать. То,
что они, в итоге, объедут с мальчиком
весь мир, он даже не сомневался, но
чтобы это случилось, им нужен был план
действий и, конечно же, карта.
Естественно, с чего-то надо было
начать?!
И большую карту мира Грузовичок уже
нашёл и даже успел подробно изучить.
Да и что тут, собственно, сложного и
необычного – карта висела на стенке
рядом с окном на шоссе. Грузовичок
прекрасно понимал, что в таком далёком
путешествии, от знания пути будет
зависеть очень много. И, конечно, ещё
он не мог не заметить, что карта у
мальчика висела на стене больше для
красоты, нежели для какого-либо
практического применения. И
Грузовичок искренне переживал этот
факт, но всячески мальчика оправдывал:
«Ну, конечно же, он ещё маленький и,
возможно, не догадывается о
серьёзности своих намерений, поэтому
и не изучает её как следует. Понятное
дело, что после школы ему хочется
погулять, и, к тому же, разве вы не
знаете современные школы? Там же
сейчас такие программы обучения, что
чтобы их осилить, надо в школу
поступать уже как минимум с
кандидатской степенью», — по крайней
мере, так всегда говорил папа
мальчика, когда ему долго не удавалось
осилить математическую задачку
сына-четвероклассника, что ему была
задана в школе. Грузовичок жалел
своего маленького хозяина и относился
к нему снисходительно: «Ничего
страшного, что не знает он стран. А я на
что? Пусть он делает уроки, пусть
гуляет, пусть развлекается, пусть
растёт и копит силы для их Большого
путешествия. А мне всё равно нечего
делать. Вот я все эти страны пока и
изучу», — думала машина, мечтательно
расплываясь решёткой радиатора в
лёгкой улыбке, такой слабой, почти
незаметной, но всё же улыбке.

Вы скажете, что машины не могут
улыбаться?! Может Вы и правы, но эта
машина… могла. Чтобы это увидеть, надо
было просто очень долго и тихо сидеть
рядом с ней, делая вид, что сам чем-то
занят, но при этом не выпускать из виду
её «лица». В конце концов, она
расслаблялась и, забывшись,
проваливалась в свои мечты. И тут, если
хватало терпения наблюдать за ней
дальше, то можно было заметить, как
линзы её фар постепенно застилает
лёгкая дымка, а решётка радиатора и
бампер слегка приподнимаются своими
краешками к «ушкам» зеркал заднего
вида. А если быть ещё более
внимательным, то в фарах рано или
поздно можно было бы заметить
отражение уходящих в бесконечность
горизонта лент широких дорог,
проходящих через бескрайние просторы
земель, что были нанесены на карту
мира.

Вот такой он был непростой этот
Грузовичок. У него была цель, и он к ней
стремился всей душой и ещё ни разу не
предал её, хотя и прекрасно понимал,
что весь он зависит от той злополучной
кнопки, что была у него внизу. Но он
знал, что когда-нибудь настанет такой
момент, когда он сможет избавиться от
неё раз и навсегда. Но этого надо было
ещё заслужить, а главное в это надо
было очень сильно верить, и он верил,
верил так, как возможно никто другой
ни во что не верил. И хотя для многих
вера его была смешна, тем не менее, она
была искренна.
Он был очень добрым грузовичком. Ему
очень хотелось посетить весь мир, ему
очень хотелось иметь много друзей, ему
очень хотелось помогать людям, и в
этом он видел своё предназначение.

Но время шло, а он продолжал стоять.
Стоять и ждать, когда мальчик хоть
ненадолго снимет его с полки, включит
кнопку и поиграет с ним хотя бы пару
минут. Но это становилось всё реже и
реже. Мальчик рос и, с точки зрения
Грузовичка стал забывать про свою
мечту. Прошло ещё какое-то время, и
мальчик вообще перестал обращать
внимание на него. Кроме того, тот
мальчик, которого он знал, очень
сильно изменился. Он стал выше ростом,
у него изменился голос, на лице
появилась щетина. Он перестал весело и
задорно вбегать по вечерам в свою
комнату, а заходил мерно, степенно, и
во взоре его всё чаще были написаны
озабоченность и усталость. Однако
Грузовичок знал, что это был он — всё
тот же самый мальчик, которого он
любил, и который любил его.

Вскоре, мальчик вообще куда-то исчез.
Случилось это как-то очень неожиданно.

За несколько дней до этого в доме
воцарилось необычное оживление. Все
суетились, куда-то бегали, что-то
готовили, примеряли какие-то наряды.
Лицо мальчика, за последние несколько
месяцев, наконец приобрело радостное
выражение, а глаза засветились
счастьем. Однажды, мальчик так же, как
и в далёком детстве, с шумом влетел в
свою комнату, распевая под нос весёлые
песни и бурно жестикулируя руками. На
нём были новый чёрный смокинг, лаковые
туфли и белоснежная рубашка. «Привет,
Грузовичок», — сказал он, посмотрев на
него, и потом начал что-то судорожно
искать по комнате. «В моей жизни, милый
друг, произошли великие изменения», —
продолжал он говорить между делом. «Я
счастлив, я так счастлив! Но ты не
сможешь этого понять, потому что тебе
этого, к сожалению, не дано».
«Как же не дано?», — воспарил духом
Грузовичок, радуясь неожиданному
вниманию к своей персоне со стороны
хозяина, — «я понимаю, я очень понимаю
тебя. Я тоже счастлив, я может быть
даже счастливее тебя, потому что я так
долго стоял на этой полке без движения
и верил в то, что когда-нибудь это
наступит. И вот — оно наступило! Мы
едем, едем, наконец, мы едем в Большое
путешествие», — мысленно радостно
кричал Грузовичок.
Но вместо того, чтобы снять с полки
Грузовичка, и, перевернув его,
включить кнопку, мальчик достал из
тумбочки какую-то квадратную
маленькую, бархатную коробочку,
подмигнул Грузовичку и быстрым шагом
вышел из комнаты. Потом из окна были
слышны мощные зазывные фанфары
клаксонов сразу нескольких
автомобилей, громкое улюлюканье
множества людей, звон монет и т.д.
«Я понял, мы едем не одни. Как же я
сразу-то не догадался. Он же говорил,
что возьмёт с собой всех своих друзей.
Конечно же, у него должно быть много
друзей, значительно больше, чем может
поместиться в мой фургон. Ведь он
такой хороший. А у хороших людей
всегда много друзей», — думал
Грузовичок и ждал, когда же мальчик за
ним вернётся. Он ждал, ждал, а мальчик
не возвращался. Уже стихли звуки
сигналов и гомон людей, постепенно
воцарилась полная тишина, а его так и
не было. «Нет. Он не мог бросить меня.
Значит ещё не время. Он вернётся,
обязательно вернётся», — успокаивал
себя Грузовичок. В этих мыслях он
простоял на полке весь день, и с ними
же встретил ночь. Однако больше
мальчика он не видел.

Прошёл ещё не один день и даже не один
месяц, прежде чем случилось то, о чём
Грузовичок и подумать-то не мог. В один
прекрасный день родители мальчика
надумали сделать в доме перестановку.
И всё бы ничего, но в результате неё
Грузовичок был снят с полки и помещён
в душный пыльный ящик, где было темно и
нестерпимо скучно. Он не сказал бы, что
и ранее ему доводилось особенно
веселиться, но он хотя бы видел то, что
творилось за окном, и мог мечтать.
Сейчас, у него отобрали и это. Самое
время впасть в отчаяние и поставить на
себе крест. Но это было не про Него. Он
стоял в тёмном ящике и продолжал
верить. Только теперь он верил не в то,
что когда-нибудь придёт мальчик,
включит кнопку, и они с ним поедут в
путешествие. Теперь он верил в то, что
наступит день, когда этой кнопки
вообще не станет, и он выедет из этой
душной коробки и найдёт своего
хозяина и они вместе воплотят в жизнь
свои мечты. «Главное», — считал он, —
«понимать, что не кнопка управляет
твоей жизнью, а ты, а это значит, что
наступит момент, когда никакие кнопки
тебя не смогут остановить, потому что
невозможно остановить мечту и потому
что невозможно убить веру». И он
радовался всему, что хоть как-то
вносило разнообразие в его жизнь. То
букашка какая забредёт через щель в
коробке – поболтает с ней, то лучик
света проскочит – улыбнётся ему. Он
понимал, что темно только здесь, а там,
вне этой коробки, по-прежнему бурлит
жизнь, происходят какие-то события,
где-то там живёт его хозяин.

Так подошло время празднования Нового
года. Грузовичок помнил, как мальчик в
детстве говорил, что в новогоднюю ночь
исполняются все желания. Естественно,
что и он загадал своё желание. Думаю,
что не стоило и пояснять, какое это
было желание – наконец стать
Настоящим и найти своего хозяина.
И вот уже скоро наступит новогодняя
ночь, но… в это время в комнату
мальчика зашли его родители.
Грузовичок не знал для чего, но
понимал, что всё это неспроста, когда
его достали из коробки, украсили
мишурой и какими-то лампочками и
поставили на тумбочку, туда, где
раньше, когда в комнате обитал
мальчик, всегда ставили ёлку. Рядом с
ним поставили фотографию мальчика и
маленькую крышечку, в которой
почему-то стояла незажжённая восковая
свечка.
Наконец наступила ночь. Куранты по
телевизору в соседней квартире
пробили 12 раз. Их бою вторили звуки боя
старинных часов, что находились в
квартире этажом выше. Вокруг всё было
торжественно и загадочно, но в их
квартире почему-то никто не радовался.
Ещё некоторое время Грузовичок был
центром внимания того небольшого
скопления людей, что невесело сидели
за столом возле него. Потом все они
разошлись, и он остался один,
украшенный цветными лампочками и с
непонятно тяжёлым настроением, что
навалилось на него ни с того ни с сего.
Пока он размышлял, что же
поспособствовало таким изменениям в
его самочувствии, вдруг, причём совсем
не ко времени, в соседней квартире
начали бить старинные часы, и звук их
был крайне необычным. Помимо того, что
он был как всегда величаво
нерасторопный (каждый раз, когда часы
били, казалось, что они вот-вот
опоздают за реальным временем), на
этот раз от него сквозило ещё и
какой-то особой вечной вселенской
тоской. Звук от каждого удара
продолжался долго и глубоко врезался
в сознание, пытаясь пробить его и
пробраться куда-то ещё глубже внутрь.
Ещё не успевал затихнуть звон от
предыдущего удара, как уже наступал
удар следующий. Звуки наслаивались
друг на друга, от чего у Грузовичка
возникало ощущение, что его засунули
внутрь огромного колокола и начали
бить о него. Разница была лишь в том,
что Грузовичок находился в комнате, а
не в колоколе, и, казалось, что звуку в
этой комнате было некуда деться, что
его свободу насильно ограничили
тесными стенами, которые он пытался
разрушить. Звук усиливался, вибрация
нарастала, стёкла вторили этому хаосу
своим надрывным дребезжанием. Ещё
вот-вот и всё рухнет, но… отбив 24-й
удар, часы резко затихли, и звук
неправдоподобно быстро исчез. Просто
исчез, без всяких постепенных
затуханий, без какого-либо эха. Был — и
нет.
Ни с того ни с сего на Грузовичка
нахлынули воспоминания, как 24 года
назад, когда родился его маленький
хозяин, его (Грузовичка) в большой
красивой коробке, перетянутой цветной
лентой, принесли в комнату, где стояла
люлька и слышался плач младенца,
распаковали, поставили на стол, и отец
мальчика сказал: «Думаю, со временем,
это будет у него самая любимая
игрушка», — и ласково улыбнулся.

Ещё не понимая, чтобы значили
происшествия последних часов и эти
нахлынувшие на него воспоминания, он
тем не менее решил, что именно сейчас и
именно отсюда он должен начать
Большое путешествие, и независимо от
того, что мальчика рядом не было. Ещё
не поняв, какой смысл за всем этим
кроется, он уже был твёрдо убеждён, что
всё неспроста, и что не зря он был
подарен мальчику в день его рождения,
и что наверно в этом и есть его
истинное предназначение, правда,
какое он ещё не догадывался.
Сделав несколько неуклюжих движений и
стряхнув с себя всю новогоднюю мишуру,
что на него навесили, он взревел
игрушечным двигателем и с прокрутом
колёс соскочил на пол с тумбочки, на
которой стоял. Оказавшись под столом и
уткнувшись в одну из его ножек, он
понял, что необходимо включить свет
фар, а то так далеко он не уедет. Сделав
это и проехав полдлины комнаты,
внезапно его осенила мысль: «А как же
кнопка?! Кто её включил?», — и, поняв, что
сделать этого было некому, он громко
рассмеялся и вскрикнул: «Нет больше
кнопки! Есть только Я и моя Цель!»
Собрав в «гармошку» бешено
крутящимися задними колёсами
напольный ковёр, он с визгом покрышек
вылетел в коридор, потом в забытую
кем-то приоткрытой дверь на лестницу
и, спустя ещё несколько мгновений,
оказался на том самом шоссе, что не
один год он мог наблюдать через окно с
полки серванта.

Ввиду празднования Нового Года машин
на проспекте было немного, но всё же
что-то двигалось время от времени.
Увидев большой дальнобойный грузовик,
Грузовичок подмигнул ему фарами и
громко крикнул фразу, которую уже
заучил наизусть за годы стояния на
полке. «Привет, Друзья. Рад
приветствовать вас в наших краях», —
отрапортовал он, рассчитывая, что
грузовик остановится и ответит ему.
Однако, взамен своему приветствию, он
был от колёс и до верха кабины, облит
грязной жижею из мокрого снега, соли и
песка, что выбросилась из под колес
дальнобоя. Более того, сильным потоком
воздуха, что вырывался из под мощной
машины, его отбросило куда-то в канаву
на обочине дороги, повредив попутно
одно колесо и оборвав зеркала заднего
вида. Корчась от боли и обиды,
Грузовичок чуть не заплакал. Он никак
не ожидал такого поворота событий. Он
к ним с дружескими чувствами, а они его
так… Но плакать было некогда. Надо
было выбираться из канавы и ехать
дальше, не взирая ни на какие
препятствия и трудности. Он должен
ехать, он сейчас придёт в себя и
тронется с места, но… но куда? Тут
первый раз он задумался, а,
действительно, куда?
Стоя на полке серванта, он всерьёз
уподоблял себя этим большим мощным
грузовикам, он представлял, как весь
мир раскроется перед ним в своих
дружественных объятиях, он мечтал о
кругосветном путешествии с друзьями,
а сейчас он вдруг понял, что он,
оказывается, такой маленький и
беспомощный перед этим миром, а тот, в
свою очередь, оказался совсем не такой
дружелюбный, как ему представлялось
ранее, и главное – у него нет друзей.
Стоя всю жизнь на полке, он не смог их
себе завести, кроме, конечно, своего
маленького хозяина, но того сейчас
рядом не было.
Грузовичок почувствовал себя очень
одиноко. Он уже готов был впасть в
отчаяние, как вдруг его взору
предстала страшная картина. Поперёк
большого шоссе шёл задумавшийся
ребёнок, а в это время, на большой
скорости на него неслась огромная
фура. Ни на секунду не задумываясь, и
забыв про свои растрёпанные чувства и
боль от повреждений при падении в
канаву, Грузовичок, что есть мощи
своего маленького мотора, ринулся под
ноги мальчишки. Он подтолкнул его под
коленки, тот в свою очередь,
откинувшись назад, уселся в кузов
фургона, прорвав при этом игрушечный
тент, и Грузовичок, сделав последний
рывок, вывез его практически из-под
колёс дальнобойной фуры. В последний
момент, правда, он не смог затормозить
перед сточной канавой, и вместе с
мальчишкой слетел туда, разбив себе
при этом лобовые стёкла.
Конечно, ему было очень больно, но он
совсем не думал об этом. Это всё
мелочи. Всё это можно починить. Он же
спас жизнь человеку. В это время он
ярко представил себе, как кто-то,
возможно, также спасает его хозяина от
беды и, почему-то, ему стало много
легче переносить ноющую боль от
последних повреждений.

Подоспевшие сзади родители
спасённого ребёнка, к сожалению,
видели только ту часть происшедшего,
где их сын, сидя на Грузовичке, падал в
канаву, и они были очень рассержены
этим обстоятельством: «Брось эту
дрянную, старую игрушку! Где ты нашёл
это барахло? Боже, да таких не
выпускают уже лет двадцать, да, к тому
же, она ещё и поломана. Ты же из-за неё
чуть не убился в этой канаве». Мальчик
попытался возразить, что всё было не
так, что Грузовичок спас его от гибели
и при этом сам поломался, но отец был
непреклонен. Он схватил сына за руку и
поволок в сторону дома, подальше от
трассы. Мальчик плакал и умолял своего
папу забрать Грузовичок домой, но тот
только ответил: «Нечего в дом хлам
всякий стаскивать!»
Грузовичок же, искорёженный и
незаслуженно обруганный, остался
валяться в канаве вверх колёсами. С
одной стороны, ему было очень обидно,
что не успев попасть туда, куда он
рвался всю свою жизнь, за короткий
промежуток времени, он уже два раза
оказался не у дел. С другой стороны, он
размышлял, что если бы не он, то как
минимум одной жизнью стало меньше, и
не одна судьба была бы искалечена. Под
последним он понимал дальнейшие жизни
родителей погибшего ребёнка, жизни
водителя фуры и членов его семьи. И
мысль о том, что всё закончилось так
хорошо, грела его лучше всякого тепла,
несмотря на то, что его постепенно
заваливало снегом, кабина вмерзала в
грязный лёд, а из-под проезжающих мимо
авто на него сыпалась солёно-земляная
жижа. Постепенно фары его потухли, и он
впал забытье. Ему снился сон. Сон, в
котором воплощались его давние мечты
о путешествиях в дальние страны, о
множестве друзей, и о желании быть
полезным людям. И наверно он бы так и
погиб в ту холодную ночь, но вера в
существование своего особого
предназначения на Земле не давала
этому случиться и заставляла его
держаться за жизнь всем своим
существом.

На утро первого дня наступившего года
по трассе, на обочине которой валялась
исковерканная игрушка, передвигалась
колонна из грузовиков МЧС.
Оказывается в то время, как вся страна
праздновала наступление Нового года,
этим ребятам было не до праздника.
Двумя днями раньше в тридцати
километрах от города произошёл прорыв
плотины местного водохранилища.
Начавшийся хаос из хлынувших потоков
воды, песка и ломаного льда унёс жизни
не одного человека. И их было бы
значительно больше, если бы не
поднятый по тревоге отряд МЧС. Парни
самоотверженно сражались за каждого
человека, не жалея ни техники, ни
собственных сил и жизней. Теперь они
возвращались домой, усталые и
измотанные. Их мужественные лица
почти не выражали никаких эмоций. Да и
как иначе. При такой работе, если быть
слишком эмоциональным, то можно было
бы уже давно жизнь закончить в дурке.
Нет, они отнюдь не были черствы, просто
каждый из них, за многие годы работы в
соседстве с болью и горем
человеческим, научился отвлекаться от
увиденного, хотя это и не значило, что
они не пропускали эту боль через себя.
Но что делать. Такова была их работа –
спасать мир.

Вдруг, один грузовик остановился и из
него выпрыгнул молодой офицер. Он
подошёл к краю дороги, спустился с
обочины в канаву, попинал сапогом снег
и выкопал из-под него Грузовичок.
«Надо же, не показалось», — обрадовано
констатировал он. «Какой старый
грузовичок. Да таких же не выпускают
уже лет двадцать, если не больше. У
меня у самого когда-то такой был. Между
прочим, стоил больших денег и был
почти коллекционным. Мне дядька такой
привёз из Германии, когда мне было
годика 3-4», — продолжал он.
Вытащив из грязи поломанную игрушку,
он отряхнул её и положил в кузов, куда
тотчас забрался и сам.
«Пожалуй, я её вымою, отремонтирую и
отдам Федькиному сынишке. Жалко
Федьку», — тихо произнёс он, и все в
кузове замолчали. Кто-то достал флягу
с водкой и пустил её по кругу. Услышав
знакомое имя, Грузовичок
встрепенулся. Как же, как же, ведь его
хозяина именно так и звали. «Но почему
они так грустны, и что значит — подарят
меня Федькиному сынишке? Куда Федьку
смыло? Кто смыл? Ничего не понимаю», —
быстро бегали мысли в «голове»
Грузовичка в попытке понять смысл
беседы парней МЧС-овцев. «Отдайте меня
самому Федьке, а он уж решит, что со
мной делать!», — попытался он крикнуть
и вывалился из машины.

«Стой!», — громко закричал парень,
нашедший Грузовичка, и затарабанил
изнутри кузова по кабине водителя.
Машина МЧС съехала с моста и
остановилась. Он выпрыгнул из
грузовика и, бросившись к перилам
моста, начал судорожно высматривать
свалившуюся в речку игрушку, но ничего
разглядеть не мог.

Грузовичок, тем временем испугавшись
того, что сотворил и, оказавшись в
ледяной воде, быстро-быстро заработал
колёсами, дабы остаться на плаву. Ни
разу не попадая в подобные ситуации,
он запаниковал. Видя, что все его
усилия почти не приносят результата,
он уже хотел сдаться, как вдруг на
берегу в поле его зрения оказалось
нечто, так напоминающее лежащего
человека. «Человек на берегу, в такую
погоду?», — подумал он, — «явно он не
загорает». «Конечно же, ему плохо, он
даже не двигается!», — успело ещё
пролететь молниеносной мыслью в
«голове» Грузовичка прежде, чем он изо
всех сил рванул в сторону берега.
Желание помочь человеку, лежащему на
берегу, и спасти его было настолько
велико, что оно спасло жизнь и самому
грузовичку, который уже начинал
уходить ко дну, но тут, забыв про свои
усталость и страх, жертвуя всем собой,
он буквально выбросился на берег. Роя
колёсами землю и разгребая передним
бампером подмёрзшую грязь, Грузовичок
добрался-таки до тела, которое, и,
правда, оказалось телом человеческим,
находящимся на грани смерти. Едва
добравшись до него, Грузовичок
истратил последние силы и, увязнув
всеми колёсами, потерял сознание,
уткнувшись в человека бампером.

«Поехали, Алексей. Забудь ты про него,
он утонул», — крикнул кто-то из кузова
парню, тщетно высматривающему
Грузовичка во вспененном течении
быстрой реки, где, тридцатью
километрами выше по её руслу, ещё
позавчера была плотина, и где ещё
вчера был жив Федька. Нахмурившись,
Алексей было уже начал
разворачиваться от перил моста в
сторону кузова машины МЧС, как вдруг
на берегу он увидел яркое пятно,
являющееся оранжевой кабиной
Грузовичка, который стоял возле
выброшенного на берег тела.
«Федька! Боже мой, Федька! Парни, это же
он. Федькааааа! Держись, друг, мы идём.
Держись, дорогой. Я сейчас», —
прокричал он и ринулся вниз по насыпи
моста в сторону умирающего Федьки.
Остальные бросились за ним.
Подбежав к месту, где на грани смерти,
но неразлучны как в прежние времена,
лежали старые друзья («мальчик»
Федька и его любимый Грузовичок),
Алексей, прижал пальцами шейную
артерию Федьки и нащупав пульс, ещё
громче закричал: «Сюда! Быстрее! Он
жив!!!» «Жииив», — тихо произнёс
Грузовичок, на секунду придя в
сознание, и улыбнулся. В линзах его фар
вновь застелилась дымка и он опять
впал беспамятство.

Потом прибежало много людей, потом все
они долго «колдовали» над Фёдором,
затем его унесли на носилках.
Грузовичком никто при этом не
интересовался, но ему не было обидно.
Он знал, что все спасают его
«маленького» хозяина и этого ему было
более чем достаточно. На этот раз он
уже был готов принять смерть, и это его
ни капельки не страшило. Он уже готов
был уйти из этого мира с чувством
выполненного долга, и без какой-либо
обиды на него.
Но судьба распорядилась иначе.
«Спасибо тебе, Дружище», — сказал
Алексей, подбирая Грузовичка, — «Ты
даже не представляешь, что ты сделал,
ибо тебе это к сожалению не дано. А
жаль, так жаль. И всё равно спасибо.
Потому что ты спас не просто человека,
ты спас моего лучшего друга».
«Представляю, ты даже сам не
представляешь, как я всё представляю»,
— подумал про себя Грузовичок и лукаво
улыбнулся.

«Ой!», — вдруг вскрикнул Алексей. На
какой-то миг ему показалось, что
игрушка улыбнулась, слегка приподняв
краешки решётки радиатора и бампера к
верху, к тем самым местам, где не так
давно были прикреплены «ушки» зеркал
заднего вида. Ещё некоторое время он
пристально всматривался в кабину
Грузовичка, потом вздохнул и сказал:
«Дааа, чего только сдуру не
померещится».

Фёдора спасли. После курса
интенсивной терапии он всё-таки встал
на ноги и продолжил службу в войсках
МЧС.
Грузовичка Алексей отремонтировал и
отдал Фёдору. Тот же узнал в нём свою
старую любимую игрушку, но до сих пор
не может понять, как так случилось, что
она оказалась рядом с ним, когда от
смерти его отделяли какие-то
считанные мгновения. Он никогда до
этого не верил в чудеса и всегда был
атеистом, но этот случай заставил его
здорово усомниться в привычном для
него до сих пор понимании устройства
мира.

Сейчас Грузовичок опять стоит на
почётной полке серванта, но уже в
комнате Федькиного сынишки. Иногда он
мечтает о том, что когда-нибудь сможет
объехать весь мир, но это уже не
является его самым заветным желанием.
И хоть он и мечтал когда-то помогать
людям, он не считает, что стоя на полке,
он прожигает жизнь зря. Ведь каждая
жизнь — она уникальна и неповторима, и
спасти хоть одну — является великим
поступком, а у него их на счету целых
две. Впрочем, разве в количестве дело?!
Да и потом, кто сказал, что он
успокоился. Если где-то кому-то в этом
мире угрожает опасность, вы только
намекните и ОН обязательно придёт к
вам на помощь, не щадя ни грамма своего
маленького игрушечного, но такого
человечного моторчика.