Атрибутика загадочности линий,
тонкие морщины по /сюжету/ памяти
белым — белым снегом замети их
и накрой туманом синим-синим.
Плавно оттолкнуться от карниза,
посмеяться над обыденностью /фабулы/,
сотни раз обжечься, несмотря на бы
и взлететь легко… пускай и книзу.
Равнодушных стрелок сумасшедший бег
заключить в запутанность стагнации,
завертевшись в лживости овации,
позабыть, как дорог был туман и снег.
Как безумным выдохом — /синЕкдохой/
горько с тонких губ /эпитет/ вырвался,
прошептать печально, тихо: Мир вам
всем!
А /метафоры/ у вас отнюдь неплОхи.
Но цикличность /повторений/ нагнетала,
тишина ломала нежно пальцы,
мулине /завязок/ рвали пяльцы
душ, словами понадкусанных немало.
Доведенных душ до резкости коралла,
понадорванных засильем честных
правил.
Без /гипербол/ опечаточку исправил,
но ошибка /кульминацию/ сломала.
Белый лист /зеркального сюжета/
задаёт направленность фантазий,
для романа выбрав эвтаназию,
Мастер пропадет с лучом рассвета…
в тихий рай, а может в жаркий ад.
Кто сказал, что
рукописи не горят©?
