Ложный снос Глава I - IV

Призрачно всё в этом мире бушующем,
Есть только миф — за него и держись.
Есть только миг между прошлым и
будущим,
Именно он называется жизнь.
Из фильма “ Земля Санникова “






I. Экстравагантная идея/r/n
Они сидели в ресторане одного из
отелей Манхэттена. Зал был совершенно
пуст. Ещё несколько залов, видневшихся
в арочных проёмах, тоже были пусты.
— Ну что, друг, выпьем за встречу?
— Сколько лет мы с тобой не виделись,
Глеб?- Авдей поднял конусный бокал для
коктейля, наполненный белой
прозрачной жидкостью.
— Будем! – Глеб дотянулся до бокала
друга. Осушили быстро, по-русски.
— В меню этот суп тянет кучу долларов,-
уточнил Авдей, указывая на горшочки
непонятной формы.
— Don’t worry, друг, я угощаю, – успокоил
его Глеб.
— Ну и слава богу! – скривился Авдей,
осторожно пробуя первую ложку. Суп
был поистине непонятным. К тому же
официант не принёс ни крошки хлеба.
Глеб внимательно смотрел на друга,
изучая перемены в его
внешности.Чёрные волосы местами
начинали серебриться, открывая на
висках небольшие просветы кожи.
“Да,- подумал Глеб, — время
студентческих грёз давно кануло в
лету. А каким Авдей был в двадцать лет.
Густые, слегка вьющиеся волосы
начинались почти ото лба, скрывая его
истинную величину. Беспорядочные,
немного бесформенные брови нависали
над самыми ресницами, как бы уменьшая
ширину серых непроницаемых глаз.
Взгляд его был устремлён куда-то в
бесконечность, постепенно
растворяясь в её дымке. Его почти
греческий нос, как якорь, нависал над
верхней губой узкого, плотно сжатого
рта. Несколько удлинённое лицо, с
юношеских лет, не блещущее особой
красотой, отдавало какой-то не земной
целеустремлённостью. Никогда нельзя
было понять чего он хочет и о чём
думает. Ростом бог его не обидел и,
несмотря на привычку сутулится,
выглядел Авдей очень даже сносно. Он
никогда не высовывался, стараясь
держаться в золотой серединке. Это
было его кредо”.
– Ты всё такой же философ, как и был?-
поинтересовался Глеб, отвлекаясь от
воспоминаний.
— Немного есть. Приходится
задумываться над смыслом нашего
бренного бытия,- ответил Авдей и
наполнил конусы по второму разу.
— Мне можно пить- я без машины.
Добирался из Бруклина на метро.
— А я, как был реалистом, так и остался.
Вкалывал. Повезло. Сколотил хорошие
бабки. Теперь думаю мотать из Израиля
в Канаду или Швейцарию. Буду плевать в
потолок и наслаждаться остатком
жизни.- Глеб стёр каплю пота со лба и,
в который раз, пристально посмотрел на
Авдея. В чуть-чуть пьяных стальных
глазах друга светился недюжинный ум.
Ум человека, понявшего недоступное
многим. Авдей всегда привлекал и
отталкивал Глеба одновременно.
Официант принёс две порции жареной
курицы и опять ни крошки хлеба.
— Теперь можно и по третьей,-
протягивая руку к графину, отметил
Глеб. Выпили по третьей. Он чуствовал
приятную лёгкость во всём теле.
— Вот смотри, Философ, человек живёт на
земле много тысячелетий, а скачёк
науки и техники мы видим только
сейчас, в наше с тобой время.
— Ничего странного здесь нет, –
спокойно ответил Авдей. - задумайся,
почему так много языков на нашей
планете?
— Читай библию!- отмахнулся Махер.
— Библия – легенда, а я серьёзно! На
старте своего пути в этом мире
человечество было разрознено на
многочисленные, небольшие
группы.Каждая из таких групп варилась
в собственном соку в поисках своего
языка.
— Ты утверждаешь,- Глеб опять
пристально посмотрел на друга,- что
человек появился в этом подлунном
мире бессловесным?
— Вполне вероятно.- подтвердил Авдей и
подозвал вейтера. – Ещё графин водки,
пожалуйста ,- сказал он по английски.
Официант как-то подозрительно
посмотрел на непонятных русских и
пошёл за водкой.
— Слушай, Глеб! Давай оставим эту тему в
покое, не то она заведёт нас в такие
дебри, из которых нам не выбраться.
— Опять ты уходишь от ответственности,
– сквозь зубы процедил Махер,
наблюдая, как вейтер приближается с
графином алкоголя. Когда они выпили
ещё по одной, Глеб, прожёвывая курицу,
изрёк: — Значит, сообщество людей
прошло огромный путь эволюции от
бессловесности до освоения космоса.
— Я не верю в эволюцию. Когда я появился
в Америке, очень модно было быть
программистом. Я тоже немного
почерпнул из этой науки. Любая
программа работает так и только так,
как записано в её коде. Запускай её
миллион раз и ничего не изменится.
Можно изменить код и заставить её
выкидывать конёк после сотого
включения. И она его выкинет, но не
более того.
— Авдей, прекрати свою демагогию. Я
слушаю тебя только потому, что я пьян.
А когда я пьян, я добрый. Ты ведёшь к
тому, что мозги доисторического
человека и теперешнего ничем не
отличаются?-
Авдей многозначительно улыбнулся и
ответил: — Я так полагаю.
— Предполагать мы все можем, но как
доказать?
— В пьяном виде ты лучше понимаешь мои
мысли. Давай-ка трахнем ещё по одной и,
когда ты дойдёшь до кондиции, я
поведаю тебе об одной экстравагантной
идее.
Осушив бокал, Авдей Филонски
продолжил: — Взять, к примеру, две сотни
новорожденных и забросить их на
необитаемый остров. Оставить сам на
сам с дикой природой и проследить за
развитием. Но здесь много “но”.
Во-первых, где взять в наш цивильный
век необитаемый остров. Во-вто…
— Есть такой остров! – С пьяной
ухмылкой шёпотом произнёс Глеб
Махински.
— Если ты не заливаешь, то это уже
становится интересным. Особенно, по
пьянке.Рассказывай. Я весь внимание.
— Дело было на одном из западных
курортов несколько лет назад,- начал
своё повествование Махер. – Писали мы
пулю по десять баксов за вист в одной
серьёзной компании. Я тогда уже был
при бабках, но чего не люблю –
проигрывать. Ты же знаешь. Играли в
разбойника с брандерами и тёмными. Сам
понимаешь- не тебе рассказывать. Мне
не везло. Я был в минусе тысяч на
десять. Игры оставалось часа на три.
Тогда я решил перейти на свой
излюбленный машинный метод. Выключил
нервы, забыл за минус и начал играть
без риска, порой сознательно занижая
игру. Собственно, я почти перестал
брать игры и занялся заторговыванием
партнёров.За час до конца игры я уже
был в небольшом плюсе.Слева от меня
сидел мужик по прозвищу Мореход –
здоровый детина с рыжими
усами.Техника и тактика у него были
классные, но стратегия немного
хромала, а в разбойнике это — большой
минус. Мореход был в выигрыше и его
рыжие усы искрились, отражая
солнечный свет.Карта замизерилась, и я
рискнул.У меня были две голые
восьмёрки. Прикуп пришёл ни в Красную
Армию. Я оставался с длинной мастью и
одной из восьмёрок на чужом ходу. И это
при трёх брандерах! Я надолго
задумался. Партнёры, и особенно
Мореход, предвкушали добычу. И тут я
вспомнил тебя. Точнее не тебя, а твою
разработку с ложным сносом, которой ты
не зря гордился в юные студенческие
годы. Я снёс неберущую карту с
короткой масти и оставил две
восьмёрки. Они легли и ахнули. Я мог
лететь на паровоз в случае бубновой
восьмаки. Я не бросал карты на стол и
это вдохновляло партнёров. Но я играл
в машинном режиме и не в жисть не
бросил бы на стол карты, даже при
чистяке. Ловлей заведовал Mореход. Он
выбил у партнёра берущую карту и начал
отбирать мои хилые отходы. После
каждого хода он внимательно оценивал
выражение моего лица, смакуя победу.
Оставался последний отход, который
был в сносе. Я немного занервничал. Это
не ускользнуло от него и, он начал
пересчитывать карты. Всё было в
порядке.Когда он пошёл за последним
отходом, я облегченно вздохнул и
сбросил ловленную восьмёрку.У
Морехода пропала речь и, он глотнул
воздух, как рыба, вытащенная из воды.
“Вы положили не ту карту!”- заявил он
мне срывающимся голосом.
“ Именно ту, которую счёл нужной”, —
ответил я шёпотом и бросил карты на
стол. Я записал в пулю мизер и взглянул
на Морехода. На нём не было лица. Стол
был возмущён его ловлей, как будто бы
они знали вариацию с ложным сносом…
Мореход стал зарываться и влетал всё
больше и больше.Все, кроме него, были в
выигрыше. Игра подошла к концу.
Мореход рассчитался с двумя
партнёрами и обратился ко мне: “А вам,
сэр, я не могу заплатить из-за
отсутствия наличных денег”.
Я подозревал, что у него нет и
безналичных и заметил: “Нет денег –
не садись!”
Демонстративно, я начал уходить.
-И ты остался без кровно заработанных
бабок? – пребил повествование Авдей.
— Клиент не мог не рассчитаться. С ним
бы никто и никогда больше не сел
играть. А он любил играть, и любил это
место, и не хотел сваливать. Да и куда
сваливать?
Он догнал меня уже на улице и сказал: “
Я рассчитаюсь с вами недвижимостью. Я
владею островом в Индийском океане. Я
плачу островом”.
“ У вас есть бумаги на владение?”-
поинтересовался я, ради хохмы.
-“Конечно, всё честь по чести!”
На другой день мы оформили купчую на
сумму долга и, остров отошёл ко мне.
— И ты видел этот остров своими глазми?-
ухмыльнулся Авдей. Махер не обратил
внимания на иронию друга и, щёлкнув по
пустому бокалу, произнёс:
— Нет. Не видел, но давно хочу
посмотреть.
— А может его и не существует в натуре?-
допытывался Авдей. – Может он
существует только на бумаге?
— Не дрейфь, Философ. Это мы проверим.
Только вот, какой толк от этого
острова? Новорожденных ты собрался
покупать или воровать? Так это пахнет
криминалом. На такое я не
подписываюсь.
— Есть мысль, — неуверенно произнёс
Авдей, – но она очень затратная.
— Послушай, Авдей, давай перенесём наш
разговор на завтра. Я дико устал.
— Да, Глеб, конечно, ведь у тебя разница
во времени. Тебе надо
акклиматизироваться, а ты сидишь
здесь, пьёшь водку и заливаешь о
каком-то острове.
Авдей провёл друга до лифта и нажал
кнопку: – Сам доберёшся до номера или
проводить? Ну ладно, созвонимся
завтра.
Он вышел через вестибюль на улицу.
Манхэттен сверкал всеми цветами
радуги, обдуваемый не сильным
апрельским ветром. В отличие от
остального, метро желало быть лучшим.
На станциях воздух не охлаждался, хотя
в вагонах было прохладно.
“Летом здесь от жары можно будеть
отбросить копыта,- подумал Авдей.-
Интересно, зливает Глебушка насчёт
острова или нет? “
— Вернёмся к нашим баранам, – сказал
посвежевшему другу Авдей.
— Не к баранам, дорогой, а к детям,-
поправил его Глеб.
— Ты что, не забыл вчерашний бред? Вот
был бы юмор претворить его в жизнь!
— Ты сам закрутил этот бред, а теперь
пятишься назад. Давай выкладывай свою
сумасшедшую мысль.
— Хорошо, – раздумывая, сказал Философ,
– мы возьмём младенцев, обречённых на
условную смерть от абортов.
— Вот это ход! – воскликнул Махер,
поймав мысль налету. – Теперь я узнаю
лучшего друга! Я было уже стал думать,
не зачах ли Авдей в Америке? И так, наш
человек заходит в операционную, когда
инструмент уже готов и бригада
хирургов готова удалить случайный
плод из женской плоти. Контрагент
предлагает бабе энное количество
баксов за сохранение ребёнка. Женщины
любят баксы, даже в обмен на
неудобство!
— Ты правильно понял мою сумасшедшую
мысль и даже облёк её в реальную форму.
За это надо выпить!
— Любая гениальная идея всегда
содержит некоторую сумасшедшинку. –
процитировал Глеб из какой-то заумной
книги. На этот раз друзья кайфовали у
Авдея на квартире, благо его жена
гостила у сестры в Калифорнии. Авдей
достал из чайны “Леандра” две
стограммовые рюмки и поставил на стол.
— Из них пить приятней, чем из
экзотических коктейльных бокалов. И
главное чётко знаешь меру.
— Думаю, мы должны выпить за дело,
которое затеваем. И так, за
бессловесных младенцев на
необитаемом острове.
Звон хрусталя подчеркнул, сказанное
Махером. Оставалось только
выпить.Когда закончилась бутылка,
Авдей развёл руками и извиняясь
вымолвил: — В доме больше ничего нет,
если не считать двухлитровки с
тёщиных поминок. Но её б не надо пить
по банальному поводу.
— Да простит нас твоя покойная тёща —
тащи водяру на стол. Наш повод не
банален.
Когда выпили по первой из тёщиной
бутылки Глеб сказал: — Авантюра, в
которую ты меня успешно вовлёк, сложна
по своей схеме и требует кучу денег. Я
же не привык безвозвратно сеять
бабками, просто из спортивного
интереса. Каждый бакс, потраченный на
авантюру, должен принести по десятке.
Иначе я не согласен. Поэтому предлагаю
дальнейшее обсуждение
прекратить.Детали дела требуют
трезвой, как стёклышко головы.Тебя я
хорошо знаю. Предложив мне эту
авантюру, ты уже имел оправдывающую её
философию. Переходи к изложению. Уж я
представляю, что это за опус.
— Во-первых, я тебя никуда не втягивал,-
дезавуировал утверждение друга
Авдей,- во-вторых, никакой философии у
меня нет. Разьве что, некоторые мсли о
нашем бренном мире, который
бесконечен в своей многоликости. Как к
нему подступиться, чтобы хоть
что-нибудь понять?
— В этом мире никто ничего не знает!
Одни не знают меньше, другие не знают
больше. Третьи не знают, что ничего не
знают. Им живётся проще других.-
перебил друга Глеб.
— Вестимо! Но ведь всё едино или
пшесько едно, как говорят поляки. Из
чего состоит материальный мир? При
всём своём многообразии в основе
мироздания лежат несколько
элементарных частиц. Их тот либо
другой набор и определяет его
многоликость. Идею тоже можно свести к
нескольким параметрам. С одной
стороны человек, с другой – мир. С
третьей – восприятие мира. Человек –
это контрагент. Мир – это источник
событий. Восприятие мира – это
событие. Жизнь – это ощущение. Теперь
карты сданы и можно играть. Система
мироздания принимает простейший вид:
Контрагент – Источник события –
Событие – Ощущение.
Эта великолепная четвёрка определяет
смысл нашего бытия. И всего четыре
параметра!
— Улавливаю, куда ты клонишь,- перебил
друга Глеб, -выходит, что древний
бессловесный человек, то бишь
контрагент, по-твоему, “страдал” от
дефицита источников событий.
— Событий было достаточно, но в
основном второстепенные: свет солнца
и луны, тень деревьев и т.д. и т.п.
— Как определить ценность событий?
— Силой ощущений. Да! А еда была в
дефеците и это было двигателем
прогресса.
— А что же ощущение?
— Ощущение двулико. Удовольствие и
огорчение.Иначе говоря, кнут и пряник
Вся наша жизнь – череда удовольствий
и огорчений.- Авдей уже был на
подпитии.
Глеб налил из тяжёлой бутылки ещё и
спросил: — И зачем вся эта музыка
контрагенту?
— Чтобы бежать от огорчений и
растягивать удовольствие.
— Тогда ощущения будут руководить
контрагентом даже против его воли?
— Несомненно! Мы сидим, пьём водяру и
имеем кайф. А попади мы в каталажку?
Захотим выбраться и уйти от огорчений.
События и ощущения связаны обратной
связью. События ведут к ощущениям,
ощущения к новым событиям, и так до
бесконечности.
— А почему ты ставишь контрагента на
первое место, а источники событий, то
есть мир,- на второе?
— Это ты правильно заметил. Теория
сверхсубъективна. Центр мироздания –
идивидуум. Если нет контрагента, нет и
восприятия, то бишь событий.
Представь- приземляется сейчас на
Марсе корабль с Альфа Центавры.
Событие это или нет?
Конечно нет, так как об этом никто не
знает, не ведает! Без человека нет
событий и, вообще, ничего нет. Ни звёзд,
ни планет, ни вселенной!-
Глеб как-то по новому глянул на друга и
в упор спросил: — Ты хочешь поставить
клиентов в условия дефицита
источников событий и посмотреть, что
из этого получится. Но ведь это не
гуманно!
— Да! Не гуманно. Но в противном случае
для них вообще не будет событий из-за
их отсутствия в этом мире!
— Хорошо! Сегодня ты меня уговорил, а
что будет завтра?
— Завтра мы встретимся для детальной
разработки авантюры.
— Философ!- воскликнул Махер,- у острова
нет названия. Давай назовём его
“Авантюра”. Это звучит!
— Ещё как звучит! – поддержал Авдей. –
Особенно, если закрепить это рюмахой
тёщиной водки.
Они выпили, в который раз. А где-то в
океане лежал себе, приласканный
солнцем и ветрами, остров Авантюра.
Если не считать двоих пьяных друзей,
ни для кого он не был источником
событий. Разьве для зверей и птиц,
густо заселивших его./r/nСолнце уже
касалось кромки Атлантического
океана. Оттуда дул лёгкий
ветерок.Сезон на Манхэттен бич ещё не
начался и можно было без проблем
парковаться на спальных улицах. Авдей
с Глебом покинули Бьюик Родмастер
цвета морской волны и пошли в сторону
скверика, примыкающего к пляжу.
— В идеальном случае, – Авдей
продолжал разговор, начатый в машине,
– клиенты должны остаться на Авантюре
один на один с неизвестностью.Но в
мире не бывает ничего идеального. Они
просто погибнут. В нарушение
первозданности, придётся дать им
некоторые блага.
— Им нужен уход, еда и т.д.
— Но не более того,- вставил Авдей.
— Всё вокруг должно фиксироваться
скрытой видеоаппаратурой. Собрав
интересный материал, мы покажем его
миру и сорвём колосальный куш. Это с
лихвой покроет затраты на проект.-
Глеб сиял, смакуя будущие девиденды.
— Меня больше интересует идея, но
деньги никогда не помешают. – Авдей
вдохнул прохладный океанский воздух и
посмотрел на друга.Глеб витал где-то в
облаках. Его библейские с поволокой
глаза излучали энергию.
— Ты говоришь о двухстах разнополых
клиентах. Значит, надо иметь двести
пятьдесят.Везти их на Авантюру нет
смысла. Они должны там родиться.
Матерей мы отправим по домам, выплатив
условленное вознаграждение.
Некоторые передумают, воспылав
любовью к своим чадам. Их не надо
насиловать.Всё должно быть на
добровольных началах. Здесь нас и
выручит запасная полусотня.
— Ты правильно рассчитал. Жаль только
нарушить девственность острова.
Воленс- неволенс, что-то придется
построить и оборудовать для жизни
родившихся аборигенов. Хотелось бы
знать предельный возраст, когда они
способны самостоятельно существовать
и продолжать свой род?
— Я не сведущ в этом вопросе, но знаток
в рекламе. Надо обратиться к
специалистам. Главное – дождаться
потомства и сразу удалить
малочисленный персонал.
Авдей хорошо понимал друга. Мысли их
работали в унисон, обогащая друг
друга.
— Самое важное – это чему надо и
главное, чему не надо учить
подопечных.
— Замётано!- поддержал Глеб. Авдей
продолжал. Он отметил, что
первостепенная задача – не учить
клиентов человеческой речи.
— Почему??- Удивился Махер.
— Чтобы проверить, сможет ли
современный интеллект клиентов найти
выход и создать свой собственный язык
в ускоренном темпе. Я считаю, что нет.
Им потребуются те же тысячелетия, что
и древним.
— А если да?
— Тогда эволюция существует!
— Ты всё правильно рассчитал. Но где
найти персонал, который за добрую
дюжину лет не произнесёт ни слова? Это
не мыслимо!
— Персонал должен не только молчать, но
и вообще держаться в стороне, приходя
на помощь в критические моменты. Их
задача довести аборигенов живыми и
здоровыми до момента истины и при этом
в полном неведении о мире.
— Смотри, Философ! Видишь идут
несколько, мягко выражаясь,
бледнолицых подростков. Один из них
тащит бумбакс и танцует на ходу под
его ритмы. В наше время не было
бумбаксов, но готов поспорить – мы
были не глупее их. Они воспринимают
портативный приёмник, как дерево,
океан, воздух, звёзды и т.д…
Они родились с приёмником и считают
его неотемлемой частью интерьера. Но
спроси у ста случайных прохожих,
почему когда у нас зима, в южном
полушарии лето. Дай бог, чтобы
правильно ответило двое.А то и тех не
наберётся.
— Мысль понял. Глеб, ты гений! Авантюре
необходим телевизор. Это будет
телевизор с огромным экраном,
установленный в нише на вершине одной
из многочисленных скал.Мы будем
крутить на нём то, что сочтём
нужным.Для клиентов он будет таким же
источником событий, как луна, джунгли,
океан и они сами.Он станет частью
ихнего мироздания, не добавив им и
иоты знаний.
— И самое главное, — подвёл черту Махер,
– мы доведём число сотрудников до
минимума, с тем, чтобы в ближайшей
перспективе совсем отказаться от их
услуг./r/n/r/nII. “Веризана”- бридж/r/nС
тех пор утекло немало воды. Авдей
добывал на хлеб насущный, преподавая в
каком-то местном ликбезе компьютерную
графику и черчение. Вечера оставались
для хобби. Это были компьютерные
игры.Пользуясь хилыми познаниями
бруклинской компьютерной школы,
Философ в свободное время мастерил
электронные игры. Затея с Авантюрой
как-то расплылась в голубой дымке и
казалась нереальной. Но Махер не давал
зачахнуть идее, ибо в отличие от друга,
был деловым человеком. Он мотался с
континента на континент, от
поставщиков к исполнителям, от
исполнителей на Авантюру, с Авантюры
в Америку.
Как раз сейчас его надо было
встречать.Авдей сменил оригинальные
номера на липовые и завёл двигатель.
Тот работал беззвучно, и Философ нажал
на акселератор. “Бьюик” рванул с
места и, описав U-turn, взял курс на
хайвей.До “Кенеди” оставалось
десяток экзитов. Хайвей был
переполнен. Хвост из машин, как змея,
извивался впереди насколько хватало
глаза. Машины, морда к заднице,
двигались со скоростью до пяти майлов,
а то и вовсе стояли. Авдей опаздывал.
До приземления самолёта с Махером
оставалось не более двадцати минут.
Пройти десять экзитов в таком трафике
за это время было невозможно. Авдей
нервничал. Он отвлёкся и чуть не
врезался в бампер белой “Тойоты”.
“Не хватало попасть в аварию с
липовыми номерами”,-подумал он и
мгновенно покрылся холодным потом.
Авантюра на Авантюре закрутилась
вовсю. Махер, в связи с этим, запретил
любое упоминание о деле по телефону,
факсу и электронной почте. Теперь
Авдей с нетерпением ждал отчёта Глеба
о их детище. Махер летел прямо с
острова. На личном самолёте до Святой
Земли, а оттуда до Нью-Йорка на
рейсовом. Авдей должен был подхватить
его в аэропорту, сократив ожидание до
минимума. На одной из трёх полосок
дороги, поперёк, стояла машина копов,
на второй – побитые машины участников
аварии.Доехав до полицейских, машины с
двух полосок тыкались на третью.
Вокруг кишел настоящий муравейник.
Рассталкивая “локтями” соседей,
Авдей миновал горло трафика и, выйдя
на оперативный простор, полетел
навстречу встающему солнцу.
“Даст Бог, ещё и успею”-, взбодрился
он, преходя на правую полосу. Белая
“Тойота” опять шла впереди него.
— Необходимость – это пересечение
двух случайностей!- Вслух изрёк он и
прибавил газу, обгоняя “Тойоту”.
Теперь она шла сзади. Глядя на
светящийся циферблат часов, Философ
выругался, пролетел экзит на
“Кенеди” и вышел на следующем. Сделав
петлю, он снова вошёл в хайвей и погнал
назад. “Чтобы клопы подумали, что я
ушёл”-, вспомнился старый анекдот. Он
ещё издали увидел Глеба на выходе из
здания аэропорта. Авдей подкатил к
бордюру одновременно с ним и
приоткрыл дверь, не останавливая
машину.Глеб поймал момент и мгновенно
оказался в салоне.
— Ну, здравствуй! – прогремел он и
пожал руку, держащую баранку.
— Здоров, конспиратор!
— Лучше переспать, чем недоесть!-
парировал Махер старой байкой.
Снова замелькали мили хайвея.
– За нами хвост. Он вёл меня в
аэропорт.
Глеб оглянулся назад. Белая “Тойота”
искрилась в лучах поднявшегося
светила.
— Это забавно. Как нe странно, но я
оказался прав. Кому-то мы уже перешли
дорогу. Ты сможешь уйти?
— Попробую,- пробурчал Авдей и нажал на
газ. “Родмастер” шёл со скоростью 75
майлов, вместо положенных пятидесяти.
Для его восьми цилиндров это были
сущие пустяки.”Тойота” не отставала.
Авдей проехал родные пенаты и погнал
на “Веризану”. Монументальная
величавость моста возникла слева
совсем неожиданно.
Глеб был поражён. Такую мощь из бетона,
металла и человеческого интеллекта,
он видел впервые.
— Вот это да! Если б не этот хвост,
никогда б не увидел этот мост!-
заговорил он стихами.Через пару минут
они были на мосту. Мощная
металлическая перегородка по всей
длине разделяла встречные потоки
машин. “Тойота” мёртво держалась
сзади. Авдей неожиданно включил
мигалки и остановил машину.Он
выскочил на дорогу и демонстративно
открыл капот. Мгновенно начала
возникать пробка.”Тойота”, воленс –
неволенс, вынуждена была перейти на
другой лэйн и двигаться дальше Когда
она ушла вперёд, он мигом закрыл капот
и снова сел за руль.Доехав до
технологического проёма в
перегородке, Авдей повернул влево и,
немного “потоптавшись”, вошел во
встречное движение. Делать это
категорически воспрещалось, о чём
свидетельствовала, установленная
рядом, табличка.
— Хрен тебе на воротник!- промычал он и
дал газу.Минут черз десять доехали до
своего экзита.
— Ну вот мы и дома!- облегчённо сказал
Авдей и вышел заменять липовые номера
на родные.
— Теперь твой ход, Глеб.
— Ну ты и жук! Ловко обставил фрайера.
— Домашняя заготовка. Было бы ещё
ловчее, если бы нас остановил коп и
оторвал яйца за разворот на мосту, да
ещё с липовыми номерами.
— Кто не рискует – тот не пьёт
шампанского!
— И в тюрьме не сидит.- Добавил Философ.
— Ладно! Хватит тянуть из клопа резину.
Давай- рассказывай.
— Дело завертелось, как нельзя
лучше.Женщины оставались до полугода,
пока кормили молоком всех чад
подряд.Где чей ребёнок, им было
практически не известно. Потом их
отправили восвояси. Некоторые не
хотели- привыкли к детям. С особо
строптивыми расторгли договор и
вернули детей.
— Сколько осталось верных ленинцев?
— Двести три. Из них 99 мужиков. На всех
завели дела и взяли анализы ДНК.
– Это хорошо!
— С ними осталось четверо
воспитателей. Все четверо- нуддисты.
Крме того- немые. Двое мужчин и две
женщины. Один из мужчин- врач.
”Разговаривать” жестами при
клиентах им строго запрещено.
— Где взял нуддистов?
— Не поверишь! На ихних пляжх.
Пришлось прошерстить до десятка
стран. Предложили хорошие бабки и дело
в шляпе. Друг друга они раньше не
знали.
До этого всё установили.Видео
аппаратуру, телевизор. Решили вопрос
со спутником. На другом конце острова
оборудовали нашу резиденцию. Стоило
колоссальных денег.
— Кто-то знает о резиденции?
— Кроме нас и строителей — никто.
Резиденция примыкает к океану и
полностью окружена скалами. Внутри
маленькое озеро, а рядом с ним мини
равнина. С лихвой достаточно для
посадки моего самолётика.
— Какие входы и выходы?
— Озеро и океан сообщаются через
природный подземный шлюз.Кроме того
есть ещё варианты, ну и самолёт.
Варианты увидишь сам на месте.
— Как с пищей?
— Расчистили площадку и завезли разную
домашнюю живность.
— Загородить догадались?
— Конечно.Но и изгородь не помогает.
Нет-нет, да и прорываются к ним из
джунглей тигры, львы и другие голодные
хищники. Нуддисты следят и чинят
загородку.
— Конфронтация!- то ли себе, то ли другу
сказал Философ.- Какой
демографический состав клиентов?
— С миру по нитке – голому сорочка. В
общем, дружба народов.
— Ну дай Бог!- С облегчением вздохнул
Авдей. – Пить будем или дела?
— Какие дела после такой погони! Давай —
тащи жратву и водяру.-
Авдей по-мужски, кое-как собрал на
стол.
– Кому-то от нас уже что-то нужно. Это
надо прояснить, не то будем иметь
тёмную игру при тройной бомбе.
— Видишь! Конспирация лишней не бывает.
– Глеб достал мобильник и что-то,
кому-то долго втолковывал.
— Кстати, ты случайно не запомнил номер
белой “Тойоты”?- спросил он друга,
когда пропустили по-первой.
— За кого ты меня держишь?-обиделся
Авдей. – Случайно запомнил. Номер
филадельфийский. Но я не сомневаюсь,
что он такой-же липовый, как и мой. Уж
больно свежим выглядел.
— Хорошо. Я уже дал команду моим людям
разобраться. Будь здоров! – И они
опрокинули по-второй.
— Вернёмся к нашим баранам!- хорошо
закусив, предложил Махер.
— Бараны – желанный источник событий
для хищников, которых на Авантюре хоть
отбавляй,- развил мысль Философ.
— Люди хуже хищников!
— Потому, что у них больше оперативного
простора для конфронтации.
— Вот видишь- мы уже и перешли на
скольскую тему.- Зевнул Махер и,
положив ноги на атаманку,
приготовился слушать./r/n/r/n
III. Конфронтация/r/n- Ты как думаешь,
что является двигателем прогресса?
Глеб ещё раз зевнул и ничего не
ответил. Он знал, что Авдей и не ждёт от
него ответа.
— Конфронтация! Как это не
парадоксально!- ответил за него
Философ.- Действительность соткана из
противоречий, являющихся источником
её развития. Кажется, так сказал кто-то
из мудрых. Посмотри на нашу жизнь
глазами инопланетянина. Что он увидит?
Бедные и богатые, сильные и слабые,
умные и дурные, больные и здоровые,
мужчины и женщины, белые и
афроамериканцы, молодые и старые,
голодные и сытые, добрые и злые,
довольные и недовольные, честные и
лживые, образованные и неучи, друзья и
враги! Все крутятся в одном колесе-
колесе жизни! И чтобы в этой кутерьме
выхватить свой гран-кусок хлеба, я не
говорю уже об икре, нужно быть в
отличной спортивной форме.
Конфронтация и держит контрагента в
этой форме. Возьми историю
человечества. Это история непрерывных
мелких и крупных войн. Войн за право
обладать источниками событий. Как
тебе нравится абревиатура ИС?
Глеб поднял полусонную голову и
промычал: — ИС – это источники событий!
— так вот! Не надо путать источники
событий с самими событиями. Источники
событий можно соцерцать, слушать,
вдыхать, вкушать, осязать и обладать
ими.
Помню, в Стране Советов, совсем перед
моим дембилем оттуда, по телику
показывали раскормленных котов. Лежит
на боку такой жирнючий агромадный
котяра и не может стать на ноги.Да и не
хочет. Это вместо того, чтобы ловить
мышей!
Глеб многозначительно посмотрел на
друга и спросил: — Значит, если
контрагенты перестанут ловить мышей-
они неизбежно погибнут?
— Не беспокойся! Конфронтация так же
неистребима, как и этот мир.
Конфронтация и случайность
предначертаны свыше. Цивилизация не
спасает от конфронтации — она лишь
модифицирует её формы. Ели раньше
цивилизованный мир противостоял
красной заразе, то теперь он
противостоит терроризму.
— А как же марксистско – ленинское
учение? Ты помнишь кодекс строителя
коммунизма? Человек человеку друг,
товарищ и брат! А где же здесь
конфронтация? – Глеб ехидно посмотрел
на друга.
— Однако и там есть понятие “борьба
противоположностей”. В этом учении
всё отшлифовано, ведь Маркс, да и
частично Ленин, тоже были “нашими”
людьми.Они использовали свою
демагогию, чтобы захватить власть. Вся
их дальнейшаая деятельность –
сплошная конфронтация. Причём –
тотальная. Конфронтация на
уничтожение. Революция, гражданская
война, продразвёрстка,
коллективизация, раскулачивание,
голодомор, враги народа, врачи,
десиденты и т.п. и т.д.!
— Так куда податься бедному
крестьянину?
— Конфронтация должна быть разумной!-
ответил Авдей.
— Что-то, вроде гнилой западной
демократии?- покощунствовал Махер.
Авдей проигнорировал замечание друга
и продолжал: — Любое сообщество
контрагентов всегда и везде состоит
из трёх взаимодействующих групп.
Первая — занята жизнеобеспечением
общества. Она создаёт
интеллектуальные и материальные
ценности. В переводе – ИС. Вторая
живёт незаконным присвоением
результата труда первых. Это: воры,
мошеники, бандиты, разбойники и прочая
нечисть. Они неистребимы нигде и
никогда! Что остаётся делать первым?
— Нанять третьих для защиты!- выдал
Махер.
— Молодец! Это: полиция, армия,
разведка, прокуроры, сыщики, судьи и
т.д. и т.п.!
— Тогда из трёх контрагентов один
пашет, а двое едут?- изумился Глеб. Это
открытие вывело его из полусонного
состояния, и он с возжделением
посмотрел на бутыль с водярой.
— Это, конечно грубо, но истинно! Это —
правда!
— Правда бывает разная. Истина же –
непогрешима. Она в вине! — Глеб уже
совсем оправился и налил
по-следующей.- Мы сегодня отстаём от
графика.
Сподвижники выпили в полнейшей
тишине. Каждый думал о своём.
— Денег в обрез.- нарушил тишину Глеб.
— Деньги имеют то свойство, что их
никогда нет. Особенно, когда они есть!-
заметил Философ.
— Чужие деньги всегда легко считать,-
обиделся Махер,- давай лучше
промоделируем, как модно сейчас
выражаться. Допустим, все без
исключения стали “хорошие” и
“сверхчестные”. Вторая и третья
группы исчезают с поля битвы за
урожай. Нет больше зарубежных врагов,
убийц, мошеников, грабителей,
террористов, контробандистов,
взяточников, насильников и других
возмутителей спокойствия.
Естественно, лишаются работы военные,
полицейские, прокуроры, адвокаты,
охранники, судьи. Кроме того, отпадает
необходимость в военной авиации,
танках, ракетах, атомных подводных
лодках и другом оружии убийства.
Куча людей остаётся без любимого дела,
а другого они ничего не умеют.- Глеб
запыхался и выпил бокал минеральной.
— Ты сам уже ответил на свой вопрос,.-
ворвался в мысль Авдей,- голодные
адвокаты выйдут на большую дорогу и
начнут грабить. Голодный не может быть
хорошим и честным. Тогда бывшие воры
оденут полицейскую форму, чтобы
остановить бывших адвокатов. Всё
опять повторится сначала.
Последнюю фразу Авдей пропел, копируя,
до боли, знакомую песню. – вспомни
саморегулирующуюся систему “Волки и
Овцы.”
— В таком случае я предпочитаю быть
волком. Что же питает конфронтацию,
делая её неистребимой?
— Дефицит ИС. Хочешь я покажу тебе
наглядный пример конфронтации?
Подойди к окну.
Квартира Авдея была на четвёртом
этаже. На уровне третьего этажа к
дому примыкала крыша соседнего
здания. Там был американский ресторан,
а по- русски — простая забегаловка. По
её крыше вяло расхаживали
всевозможные птицы в поисках
завалявшейся крошки. Авдей открыл
окно и бросил кусок хлеба в сторону
скопления птиц.Среагировав на летящий
предмет, они вмиг разлетелись.Через
несколько секунд один из голубей,
как-то боком, подошёл к хлебу и,
опасаясь подвоха, клюнул. Определив
еду, он продолжил жадно клевать.
Остальные, быстро оценив ситуацию,
кинулись к съестному.Образовалась
куча-мала. Каждый старался вырвать
крошку из хлеба и отпихнуть
другого.Кто не мог протиснуться к
хлебу по земле, взлетал и пикировал на
него, как истребитель на учениях.
Воробьям здесь нечего было
ловить.Наиболее храбрые кидались в
миниатюрные щели между голубями, и
делали попытку клюнуть, но это почти
никому не удавалось. Тогда они
взмывали вверх и на бреющем полёте
кидались на хлеб, размер которого
катастрофически убывал.Вдруг
подлетел ешё один голубь. Он стукнул
клювом одного, другого и, рассталкивая
корпусом остальных, подошёл к хлебу.Не
торопясь, он начал клевать то хлеб, то
стоящих рядом голубей. Голуби
разбежались в стороны, делая круги
вокруг, ставшего недоступным, хлеба.
Воробьи, почуствовав оперативный
простор, пикировали и пикировали на
хлеб и, не приземляясь, взмывали вверх
с крошкой желанной пищи. Появление на
крыше чайки, в пылу страсти, никто и не
заметил. Она осмотрелась вокруг и,
оценив диспозицию, медленно на
длинных ногах направилась к пище.
Атаман голубей важно отошёл от хлеба,
сделав вид, что он стал ему
неинтересен. Чайка схватила хлеб и,
заложив вираж, скрылась из виду.На
крыше снова наступила мирная идилия.
— Да! Так оно и есть. – непонятно к чему
сказал Глеб и отошёл от окна. — Такую
же картину я видел среди людей, но
источником событий был не хлеб. Дело
было в Евпатории, где я проводил свой
отпуск в кругу семьи. Через день-
другой надо было подумать об обратных
билетах. Это была проблема.Билетов не
хватало, хотя поезда шли полупустые.Я
встал, ни свет ни заря, и пошёл к
городским кассам. Кассы ещё были
закрыты. Я занял очередь в конце
длинющего хвоста, загнутого на
поперечную улицу.
Авдей перебил друга:
“ На изнанку мне б вывернуть душу,
Чтоб почистить всю копоть и цвиль,
И повесить её, как грушу,
На какой-нибудь ржавый костыль.
 А вокруг там поставить изгородь!
 По билетам туда пропускать.
 Я бы сам стал в ту длинную
очередь,
 Чтобы в душу себе наплевать! “
— Резонно! Так вот, чем ближе к дверям,
тем очередь станивилась всё толще и
толще.Возле самих дверей кишел
настояший муравейник. Определить, кто
и за кем стоял было нельзя, особенно
без бутылки.Хитрые, с конца очереди,
незаметно подтягивались к
муравейнику, пока не становились
родными.Остальные, увидев, что их
обходят, делали такой же маневр.К
открытию касс очереди, как таковой,
уже не было.Толпа округло-
элептической формы прочно облепила
входные двери.Ровно в 9-00, изнутри к
стеклянным дверям подошёл работник,
чтобы открыть их. Волнение толпы
достигло апогея. Она сжалась и
мгновенно разжалась, не дав им
полностью открыться. Двери были
вырваны вместе с по?