Маньяк

В мучении людском я нахожу отраду
И поддержанье сил,
Давно пытавшихся оставить мое
израненное тело.
И, право же, какое дело
До старика немощного и дряхлого кому7
Едва плетущемуся, одному,
Среди стипенных пар, детей,
Жуков, шмелей и голубей…
Все взором жалости меня сопровождает.
Но, только вечер наступает, меняюсь я
душой и взглядом,
Весь трепещу, я жертву новую ищу.
И, непременно, где-то радом, находится
она…
По силам и уму, порою, превосходящая
меня слихвою,
Но знанье жизни, вам открою,
Не позволяет мне попасть в любой
случайности не в масть.

И так, передо мною девушка иль юноша
пока,
О жизни знающий еще издалека.
Я завожу беседу осторожно.
В ней что-то правда, что-то ложно.
О том как труден жизни путь,
Что не судьба уж отдохнуть в ней
старику…
Как просто вызвать состраданье и
откровенное признанье
В ответ на вымышленный бред.
Но правдою! Вот тут уж нет. Не очень
растревожишь душу.
Ты хочешь знать что дальше? Слушай.

Я подбираю нужный миг, а таковой
всегда найдется,
И раздается сиплый вскрик, и тело
птицею взовьётся,
Хоть горло в пальцах остается, и
падает к моим ногам
Как бесполезный пестрый хлам.

От жизни многих я избавил,
И, если бы не ты, оставил я это право за
собой.

Его глаза еще блестели, а губы еле
шелестели,
Как будто скованные сном.
Ведь виноват я только в том, что прожил
слишком долго,
Не видя чести и не зная долга.
Но, впрочем, не окончен спор.
Чем завершится разговор ни ты, ни я еще
не знаем,
И только про себя гадаем.

Едва заметная волна по телу старца
пробежала,
Но мне она не угрожала.
Взметнулись руки и крестом
На грудь иссохшую упали.
Он со скамейки в грязь лицом…
Его там ждут.
Его Там ждали.