Металл. (отрывок)

— Августас, ты всегда не доволен! Мы же
в столице, ты получил повышение. А наш
дом!? Посмотри какой он большой и
красивый, уж точно не сравнится с
нашей лачугой в Брессе. Ты же сам
всегда этого хотел… мы этого хотели.
Ну посмотри на меня, скажи что с то-бой?
– Истель ходила размахивая руками по
гостиной, еще толком не обставленной,
а от того кажущейся еще больше, ее
слова то и дело отдавались эхом.
Неделю назад ее муж Августас Фуко –
красивый двадцати восьми летний
теперь уже капитан отдела взыскания
Монархической Налоговой службы
получил повышение и вместе с новым
местом работы он получил и новое место
жительства. Променяв провинциальный
Брессе на столицу Эфинарии город
Э’фир, молодые супруги в спешке
собрали свой скромный лут, который
теперь занимал лишь треть подвала и
все никак не найдя своего места в этом
даже по сто-личным меркам огромном
особняке, так и остался там собирая
пыль и будучи уже мо-рально
«приговоренным» к тому, что все-таки
рано или поздно большая его часть
обретет свой покой на какой-нибудь
свалке.
— Послушай…. я… — Августас выдохнул, и,
перебирая в голове все возможные
слова, ко-торые он хотел произнести в
этот момент, снова набрал в грудь
воздуха. Так и найдя что сказать, он
поступил так, как всегда поступал в
таких ситуациях — он подошел к своей
стоящей возле окна и показывающей
всем своим видом рассерженость жене и
обняв ее не без скромного
сопротивления с ее стороны, поцеловал
в шею. Пусть и не сразу, но оба они
почувствовали, что их ссора глупа и
обоим вспомнилось то, что им дорого в
друг друге, а то, что недавно вызывало
разногласие вдруг стало таким мелким
и незначительным, что просто исчезло
из этой пустой, а вместе с тем и
заполненной двумя любящими сердцами
гостиной.
— Истель, я все понимаю – ты в новом для
тебя большом городе, ты так давно…. мы
так давно мечтали о столице. И вот
оказавшись здесь мы оба слегка
растеряны, у меня вместе с новой
должностью появились и новый
обязанности, и я не могу уделять
внимание всем мелочам – новым
занавескам, новому дивану, новым
платьям, но я всегда смогу уделить
время своей пусть и не такой уж новой
жене.
— «…не такой уж новой…»!? Ах, Августас!
Что мне в тебе всегда нравилось – так
это твое умение говорить комплементы.
Они оба засмеялись, заключенные друг у
друга в объятиях. Один поцелуй
сменялся дру-гим, пока все они не
превратились в одну любовную
симфонию, поистине посвящая себя друг
другу. Но даже в момент их объятий,
даже целуя свою жену, Августас Фуко не
как не мог отделаться от какого-то
тяжкого груза, который висел на нем с
тех самых пор как они перебрались в
Э’фир, его мысли хороводом образов
кружили, никак не останавливаясь на
чем то темном и не известном и в тоже
время прекрасном и манящем… нет это
все из-за переезда. Августас закрылся
от этих мыслей…
— Истель. – сказал Фуко игриво
улыбаясь
— Да? – вторила ему супруга с деланной
невинностью.
— Вообще то у меня есть еще немного
времени перед тем как идти на службу,
мы бы могли потратить его на
обсуждение нового цвета стен в нашей…
спальне.
— Неужели капитан отдела взыскания
Монархической Налоговой службы будет
тратить время на такие глупости как
цвет стен в спальне… может мы найдем,
чем еще там занять-ся.
— Кто знает…
Фуко попытался игриво схватить жену,
но та ловко выскользнув уже бежала к
спальне, он же следуя за ней второпях
развязывал с таким усердием недавно
завязанный нашейный платок –
отличительный знак Монархической
Налоговой службы.
***
Улицы сковывали его. Только
оказавшись здесь он ощущал себе мышью
в каменном мешке мегаполиса. Тяжесть
города отдавала в висках и
пронизывающей болью
распро-странялась по всему телу, шум
стелился по всем закоулкам, его
какофония состояла из ударов молотом
по металлу в кузницах, скрежета
механических колес в разнообразных
мастерских, чеканящего шага воинов,
клокочущих на ветру полотен, вывесок,
и разве-шенного то тут то там белья,
криков горожан, зазывных голосов
торговцев, глашатых, простых горожан,
пытающих переорать друг друга в
попытке донести какую-либо пусть, в
большинстве своем, и бесполезную
информацию. Ветер… это еще один
полноправный житель Э’фира, за то
время, что Августас провел здесь он
пришел к той мысли, что во всей столице
нет такого места, где от него можно
было бы скрыться. Э’фир стоял на
воз-вышенность, и вокруг на десятки
дней пути не было не одного
препятствия способного сдержать
ветер и не пустить его в столицу.
Отданный на растерзание стихии Э’фир
каза-лось готов был в любой момент
пасть под ее натиском, но это лишь было
иллюзорным обманом как и многое в этом
городе. Однако если поискать то и
здесь можно было найти что-нибудь
привлекательное, не могло не поразить
провинциального жителя та
аккурат-ность и усердие с которым
здесь были построены дома, двух- и даже
трехэтажные с не-большими садиками
для цветов, кустарников деревьев
располагались в ровные шеренги
образуя целые кварталы с рыночными
площадями, храмами, мастерскими. Сами
дома бы-ли украшены пусть и
одинаковыми, но довольно таки
затейливыми орнаментами.
Единст-венное, что запрещалась, так
это использование в конструкции дома
какого либо металла причиной тому
были слова Монарх, что дом построить
без металла можно, а государство нет,
хотя не понятно почему, но сам дворец
был чуть ли не целиком отлит из
металла. Сделано это было, что бы
указать на приоритет Монарха, так как
дворец – есть олицетво-рение всей
империи и не может выглядеть как дом
простолюдина, и должен быть так же
могуществен как и воля его
государства. Двое был первым зданием
построенным в новой эфинарийской
истории, много-много лет назад. А в
самом городе за эти годы произошли
многие изменения, из простой
эфинарийской деревушки, наподобие
родной для Августоса Брессе, Э’фир
разросся как вширь так и вглубь и
теперь это был настоящий колосс
откуда Эфинарийское государство
диктовало свою железную волю по
средствам военной и поли-тической
мощи. И если говорить о мощи, то,
пожалуй, Э’фир был самым что ни есть
ее физическим воплощением, все от
архитектуры домов простых горожан и
до узоров на эфесе шпаги городской
стражи дышало крепостью и
непоколебимостью – было ли это
сделано намерено или являлось
результатом десятков битв
перенесенных как всем госу-дарством
так и его столицей — теперь не
известно, ясно было только одно у
этого города есть свой характер –
твердый и несгибаемый, как кусок
закаленного в его доменных пе-чах
железа.
Железо давало жизнь этому городу –
так могли бы сказать те, кто ничего не
смыслят в устройстве Эфинарии. Нет,
железо и было той самой жизнью, вокруг
чего все вертелось, оно было основой
всего: экономики, политики, армии. По
всей стране, чуть ли не кругло-суточно,
работали шахты, со всех уголков страны
добытая руда свозилась в Э’фир где
она переплавлялась в «Жерле» — так
называлась цепь доменных печей
расположенных в сто-лице, точнее под
нею. О существовании «Жерла» в городе
можно было узнать по то тут то там
торчащим огромным трубам, берущим
свое начало от полукруглых
конструкций – на-земной части, тех
самых доменных печей. Чад и дым от труб
не так сильно досаждали го-роду, этим и
обуславливался выбор столицы
расположенной на хорошо продуваемом
от-крытом пространстве, да и высота
труб превышала в два раза высоту
дворца – самого вы-сокого здания
столицы, а ветер относил дым далеко от
легких столичных жителей. Таким
образам меньше неудобство спасало от
большего.
Как Э’фир был сердцем всей Эфинарии,
так и Дворец Монарха был сердцем
Э’фира. Его называли «Хрустальный
дворец», хотя к хрусталю он не имел
никакого отношения, это было
единственное зданий при постройке
которого, помимо привычных глины и
кам-ня, использовалось такое
количество металла. Наверное
«Хрустальным» его прозвали из-за
блеска, который давал металл на
солнце, из далека его действительно
можно было при-нять за блеск хрусталя.
«Хрустальный дворец» состоял из
четырех связанных между со-бой зданий,
в центре стояло основное здания а три
других располагались на
равноудален-ном от него расстоянии
сверху по форме напоминая знак «Y».
Центральное здание имело
цилиндрическую форму, однако от земли
оно было немного расширено, и
несколько ме-таллических опор
украшенных эфинарийскими орнаментами
выполняли не только деко-ративную, но
и свою непосредственную
функциональную обязанность. На верху
цен-тральное здание из цилиндрической
формы перетекало в ромбовидную
вершину, выде-ляющуюся от всего
основного сооружения, именно там
находился тронный зал с самой высокой
во всем государстве террасой. Из его
крыши торчали расположенные на
одина-ковом расстоянии трубы –
оконечность отопительной системы
дворца. Такие же трубы были и в трех
оставшихся зданиях «Хрустального
дворца». Они не были столь
величест-венными как центральное и не
имели столь сложной формы, они скорее
чем центральное имели правильную
цилиндрическую форму, однако именно
на них располагались штан-дарты всех
монархических служб, а также
штандарты самой Эфинарии.
«Хрустальный дворец» был не только
местом где жил и работал вот уже не
одну эпоху божественный Монарх Нодус
(единственный и бессменный лидер
всего цивилизованного человечества,
как не без оснований считали
эфинарийцы), но и тем местом где
располагались ставки всех наиболее
важных государственных структур:
Военный трибунал, Координационная
палата, Союз рудокопов, а так же
Монархическая Налоговая служба.
Именно туда и направлялся Августас
Фуко, втягивая голову в свой картуз,
чтобы таким образом спрятаться от
ветра, или от шума, он не знал что
раздражает его больше. Топот, гам и
ветер это еще не все препятствия
которые могли поджидать его на этих
улицах, лишь бы… О, нет! Вдруг земля
затряслась, лязг и скрежет заглушил
все остальные не ме-нее неприятные
звуки, было такое ощущение, что-то
тяжелое и громадное приближается на
встречу Августасу. И у этого чего-то
было имя – големы, надежда всего
государства – его опора, его «щит»,
его «меч». Именно на их производство
шла большая часть добывае-мой
Эфинарией руды. Огромные
человекоподобные, и при этом в полтора
человеческих роста создания из
металла, внушали страх в сердца врагов
одним своим видом. И уж точ-но не
повезет тому кто увидит их в бою… с
вражеской стороны. Эфинарии в этом
смысле повезло благодаря Монарху
Нодусу и тому что он раскрыл «секрет
металла» эти создания были на стороне
эфинарийцев и безропотно служили им
верой и правдой вот уже не одно
столетие.
Люди освободили дорогу, как песок
проходя сквозь пальцы оголяет ладонь.
Августас Фуко остался стоять на пути
големов один, как упорная песчинка,
нежелающая следовать за своими
собратьями. Големы же не обращая на
Фуко никакого внимания и не на йоту не
меняя маршрута продолжили свой путь.
Фуко оказался зажат между двумя
шеренгами этих железных воинов в
каждой из которых их насчитывалось
штук по восемь. На то мгновение,
показавшееся ему непреодолимо долгим,
что они проходили мимо него Авгу-стас
ощутил себе зажатым между молотом и
наковальней, и казалось это именно они
сво-им движением создали еще более
сильный ветер, хлеставший его по всему
телу. Августас не шевелился, и не на
секунду не поднял взгляда на големов.
Когда они наконец прошли, он еще
какое-то время стоял не поднимая
взгляда, затем, посмотрев в ту сторону
к кото-рой они направлялись, произнес,
как ему показалось негромко:
— Мерзкие железяки!
— Что, недолюбливаешь нашу армию?
Этот вопрос, несущий в себе
одновременно и упрек, и усмешку, мог
быт адресован Ав-густасу лишь от
одного человека – его коллеге по
Монархической Налоговой службе
Та-лера Радо. Радо был примерно одного
возраста с Августасом и одной
комплекции, правда, немного повыше его
и, в отличие от носившего густую с
пробором черную шевелюру Фу-ко, Талер
брил свою голову почти на лысо. При
всем этом Радо носил в левом ухе
серьгу, к небольшому кольцу
протыкающему уху крепилась небольшая
цепочка с круглым тем-ным
металлическим шариком. Серьга эта
была отличительным знаком тех кто в
свое вре-мя принимал участие в
подавлении Сансэльского восстания и
добыл в бою голову одного из
руководителей мятежа. Радо очень
гордился своей серьгой и каждый вечер
скрупулезно начищал ее, также как и
свои мечи, с которыми как всем
казалось, он и родился. Несмотря на их
непрезентабельный и потертый вид, это
были настоящие орудия смерти не раз
пив-шие вражескую кровь на полях
сражений, спасая жизнь своему хозяину.
Продолжение следует… наверно…