ОКТЯБРЬ 2002 года.

Нас не было в том злополучном зале,
Но затрясло всех, бросило в озноб,
Когда все средства связи сообщали:
Захват.., Террор..,
Норд-ост.., Спецназ.., Рубоп…

Театр превратился в дикий остров,
Для нас и заточённых среди стен,
Но было всем теплее от Норд-оста
В отличие от южных перемен.

Взглянуть бы в их измученные лица.
Помочь, обнять, избавить бы от бед…
Но образ женский, сущей дьяволицы,
Маячил рядом в поясе «Шахид ».

С какой-то ненавистной укоризной,
Средь этой всей нелепой суеты:
Ты – олицетворенье жизни,
Предстала в смертном образе вражды.

Как до тебя хочу я докричаться,
Задать один-единственный вопрос.
Сквозь мрак души до святости
добраться.
Не прячь свой страх под черноту угроз.

Поведай, как могло с тобой случиться,
Чтоб ты, поправ традиции веков,
Вдруг стала кровожадною волчицей
Среди таких же яростных волков.

Наверно мир сто раз перевернулся,
Но ты пришла не мир свой защищать.
Играя проводом у собственного пульса,
Безумствуешь: «неверных не прощать!»

Ты восклицаешь, что Аллах с тобою.
Но нет тех прав в религии твоей.
Другому фанатичному изгою
Ты слепо служишь верою своей.

Тебе же свыше Богом и Аллахом
Дано родить, растить детей, любить.
Зачем, подобно палачу у плахи,
Чадрой лицо пытаешься ты скрыть?

И не задумалась, что ты единым горем
Сравнилась с горем русских матерей,
Которые, по чьей-то страшной воли
Детей теряют на земле твоей.

Прошу тебя, святыми заклинаю,
Чтоб боль негодования унять,
От всех, всех матерей я умоляю:
Опомнись! Ты ведь женщина. Ты мать!

Есть древняя традиция Востока,
Пусть не твоей, но близкой стороны,
Где женщина с неистовым упрёком
Сестры и матери, невесты и жены

Услышав лязг калёного металла,
Предчувствовала скорую беду.
Сорвав платок, меж двух мечей кидала,
Предотвращая ссору и вражду.
2002