Рано еще.
Тело кололо, словно лезвие ножа.
Мелькали белые стены, чужие люди.
Непонятный шум. Резкая головная боль.
Сознание оставляло ее.
Комнату освещал свет, за окном ночь. На
стуле около больничной кровати сидела
женщина с искаженным от волнения
лицом. В коридоре слышны шаги.
Реснички девочки вздрогнули, с
усилием ей удалось открыть глаза: мама
продолжала сидеть рядом.
— Дочка, Виола, — мама улыбнулась, и по
ее красивому лицу покатились крупные
слезы.
— Мама, прости меня, — говорить
удавалось с трудом. Она вспомнила, что
натворила и почему она еще жива? Не
знала. Ольга Владимировна же тихо
всхлипывала, поглаживая холодную руку
дочери. В ее глазах не упрека, а
отражалась боль.
— Ничего все пройдет, все хорошо будет,
только не делай так больше, —
прошептала она. Слезы душили Виолу,
она кивнула, осознавая свою большую
глупость. Голова раскалывалась.
— Сергей, позови врача, — крикнула мама,
когда медицинские приборы неприятно
запищали.
« О нет! И папа здесь. Идиотка, умереть
и то спокойно не смогла. Дура! Смотри
теперь, как они мучаются» — ругала себя
девочка, чувствуя, что задыхается.
— Дочка, — шептал папа. Вокруг
засуетились врачи. Сознание вновь
покинуло ее.
Она пришла в себя под утро, головная
боль уже не так мучила. Виола поймала
на себя взгляд. Это был папа, такой
родной. Как она могла поступить с ними
так? Девушка моргнула. Прогоняя
непрошеные слезы.
— Поплачь, — посоветовал Сергей
Степанович, улыбаясь грустно в усы.
Канарейка послушно расплакалась, как
плачут маленькие дети. Рыдая на взрыт,
она слышала утешения родителей.
— Малыш, что же ты наделала, — и папа
плакал.
— Не надо сейчас об этом, — мама
посоветовала, приобнимая мужа, и не
выпускала руку дочери из своей.
Сердце защимило: девочка впервые
видела плачущего отца. Да и сейчас
родители были близки, как никогда
— Я вас люблю, — Канарейка осознала, что
ради близких и родных стоит жить, ведь
они не предадут! Появилась надежда и
опора, что кошмар закончиться скоро и
будет все как прежде. Как прежде уже не
будет…
— Тетя Оля, как она? – в палату влетела
Ворошилова Таня.
— В порядке, — отозвалась подружка.
— Мне уйти? – шепотом спросила Таня.
Ольга Владимировна кивнула.
Таня медленно развернулась и пошла
тихо к выходу. На душе мутно:
« Подруга детства чуть не свела счеты
с жизнью! Почему я не оказалась рядом?
Не поняла, что она задумала не ладное?
Чертов Андрей!!! Убъю! Сволочь!» —
высокая темноволосая девушка шла
стремительно по коридору. Белый халат
развивался за спиной, словно крылья
ангела.
— Татьяна, ты ей нужна. Зайти, — негромко
позвал Сергей Степанович.
— Правда? — девушка быстро подбежала к
палате. Плохие мысли улетучились.
— Да. Ты ее лучшая подруга. Ей очень
нужна поддержка, раз раньше не
заметили, что с ней происходит, —
мрачно произнес отец Канарейки.
Ольга Владимировна вышла за дверь,
оставив девочек вдвоем. Подруги долго
смотрели друг на друга. Слезинка
стекла с щечки: виола ужаснулась, что и
эту взрывную брюнетку со сложным
характером, больше не увидит никогда.
Ведь подруга! Да и родились в один день
– 22 августа 1997 года, с разницей в
несколько часов. А Канарейка так
нелепо хотела закончить их дружбу.
Непростительно смертью дружбу
портить! И летом должно исполниться им
по 16 лет.
В 15лет слишком рано с жизнью
разбираться. Умирать всегда рано.
