Стрелок

Этого маленького полного человечка
трудно было заметить. Даже его галстук
был потрясающе невыразителен. Хотя
его стол стоял почти посередине офиса,
на человечка никто не глядел. Вокруг
его стола образовалась метровая зона
отчуждения, и со стороны казалось, что
люди обходят какую-то лужу.
Большинство сотрудников не могли
вспомнить его имени. Остальные знали,
что у них работает некто Афанасий
Анисиевич, но при встрече вне работы
мало кто его узнавал. Его имя звучало
как насмешка. Длинное, переливчатое,
оно принадлежало человеку, которого
забывали через минуту после
знакомства. А имя оставалось. Будто
принадлежало кому-то другому.
Стандартный диалог сотрудника и
клиента:
— Здравствуйте, не подскажете, у вас
работает Афанасий Анисиевич Шило?
— Да, есть такой.
— А как его найти?
— Чуть дальше пройдите. Он такой… Ну…
маленький… В очках вроде.
Смущенный новоприбывший проходил
дальше и не сразу замечал его. Громко,
во всеуслышание, спрашивал: «Шило?
Афанасий Анисиевич?» Остальные
сотрудники недоуменно
переглядывались. Они вроде бы где-то
слышали это имя, но не могли вспомнить
его обладателя. Пауза продолжалась до
тех пор, пока хозяин цветастого имени
не откликался. И так изо дня в день.
Афанасий Анисиевич и до этого был не
особо дружен с людьми, но годы
невнимания придали его хрупкой натуре
черты маниакальности.
Каждого человека в офисе он подолгу
разглядывал, будто с помощью этого
взгляда передавал сигнал: «Я здесь!
Посмотрите на меня, улыбнитесь мне!
Спросите, как у меня дела!»
Неудивительно, что работая прилежно,
не опаздывая на работу, он не получал
никаких поощрений от начальства. Они
его просто не помнили. Для них он был
строкой в зарплатной ведомости – Шило
А.А. Это краткий портрет нашего героя,
такой же невыразительный и скромный,
как и он сам.

День 1.

На часах было ровно восемь часов. В это
утро, как и всегда, Афанасий был на
рабочем месте. Причем, пока остальной
народ за своими столами отходил от
бурной ночи или тяжелых снов, Афанасий
уже раскладывал какие-то бумаги и
включал рабочий компьютер. Он всегда
хорошо работал. Всегда надеялся, что
однажды его начальник, этот видный
мужчина с внешностью потасканной
кинозвезды, подойдет и скажет: «А, это
же мой лучший работник! Как дела,
Афоня? Ты мне рубль должен! Ха-ха, шучу!
Может по пиву после работы?» В этих
мечтах, его всегда называли Афоня.
Мужчины одобрительно хлопали по
плечу, девушки сочетали милую улыбку и
томный взгляд.
Вместо этого, когда часа через три им
приносили обед, он остался без еды.
Потому что на вопрос курьера: «А где
вас тут Шило А.А. Он заказывал плов»
кто-то ответил, что тут такие не
работают. Пришлось бежать в магазин.
Вечер прошел как обычно – телевизор,
ужин в одиночестве. Смотрел новости. В
Америке опять какой-то псих
расстрелял кучу людей. И застрелился.
Жалко людей.

День 2.

В обед к нему подходила Оля из
бухгалтерии. Единственный человек,
который отождествлял имя и образ. И
заодно делилась сплетнями.
— Привет, тебя опять забыли вписать в
ведомость. Я вписала, но тебе надо
расписаться.
— Ничего удивительного.
— Что?
— Ничего.
-Ты представляешь, Ленка из отдела
кадров на какой-то вечеринке напилась,
и грудь в камеру показала.
— В какую камеру?
— Да там кто-то все на камеру снимал. И
выложил в сеть. Оштрафовали Ленку.
— За что?
— За подрыв имиджа компании.
— А у нее на груди было написано
название что-ли?
— Нет, просто начальник это все в
одноклассниках увидел.
— Ужас.
— И не говори. Ладно, я побежала.
Она его немного утомляла. Ему
хотелось, чтобы поговорили на
интересную ЕМУ тему. А она про Ленкины
сиськи. Ну и ладно. Хотя это был
разговор лишь с натяжкой, все-таки это
был разговор.
Вечер прошел как обычно – телевизор,
чтобы не слышать собственного
чавканья. Новый виток в деле о Стрелке
(как про себя окрестил Афанасий
американского маньяка) – стрельба
была в колледже, где работал Стрелок.
То ли бухгалтер, то ли отдел кадров.
Что-то бумажное.

День 3.

Обычное утро. Хорошо, что когда
привозили обед, он был на месте. Самое
важное – сегодня среда. А по средам
менеджеры других фирм звонят и
заказывают их продукцию. Афанасию
всегда звонила Нина. Женщина с
приятным, участливым, немного
хрипловатым голосом. За годы
сотрудничества между ними
установились особые отношения. Они
редко говорили о чем-то кроме работы.
Возможно, она была замужем. Или была
пожилого возраста. Это было не важно.
Важно, что она его никогда не видела, а
значит — не могла забыть. Но он был
уверен, что она о нем думает. Хотя бы
иногда.
Эти звонки по средам и пятницам он
ждал. Для него она была другом. Даже
если она об этом не знала.
Вечер прошел как обычно (не буду
напоминать). Снова новости.
Оказывается, Стрелок оставил
предсмертную записку. Текст полностью
зачитывать не стали, но было ясно, что
таким диким способом он пытался быть
замеченным. Запомнилась одна фраза –
«Вы не замечали меня при жизни. Что-же,
запомните меня перед смертью, потому
что я – последнее, что вы увидите».
Литературным талантом он видимо не
обладал. Зато Афанасий его понял.

День 4.

Утром, еще дома, Афанасий обнаружил,
что рыбка сдохла. Рыбка по имени Че
Гевара. Иронично, да? Назвать существо,
живущее в тесном аквариуме именем
человека – символа свободы. Афанасий
жутко расстроился. Рыбка была
единственным существом, которое
замечало, когда его нет. И пусть
причины этой симпатии были самыми, что
ни на есть корыстными (трехразовая
кормежка, как у человека), все равно
Афанасий расстроился.
А на работе опять забыли про его обед.
Да что же это такое?! Сколько можно?
Опять пришлось идти за обедом. В кафе
очередь. В результате опоздал с
перерыва. Как оказалось, этого никто
не заметил. Новенький стажер на входе
поинтересовался, что ему нужно. Против
обыкновения, Афанасий огрызнулся на
ни в чем не повинного паренька.
День паршиво начался, и так же паршиво
закончился. При раздаче премии «в
конверте» ему ничего не досталось.
Угадайте, почему? Правильно, забыли
вписать. Под конец дня прибегала Оля.
— Привет, как дела?
— Плохо.
— И у меня нормально. Представляешь,
Ленка из отдела кадров, ну та, что
грудь показывала, подает в суд на
парня с камерой.
— Я сказал плохо.
— Ну и я о том же. Сама же виновата. А она
ему заявляет, что он не имел права
публиковать запись без ее согласия. И
они будут судиться, представляешь.
Такой…
— Я СКАЗАЛ ПЛОХО!
— Что, прости?
— У меня плохо дела!
— А… что случилось?
— Что случилось? У меня сдохла рыбка, я
остался без обеда и мне не дали премию!
По-моему причин более чем достаточно.
Я, конечно, понимаю, что сиськи этой
твоей Ленки заслуживают больше
внимания, чем я. Но ты хотя бы слушай,
ЧТО тебе говорят!
— А… Андрюш, ну ты что…
— АНДРЮША?! Какой, нахрен, Андрюша?!
Поскольку эти слова были сказаны
достаточно громко, все обернулись к
его столу. И тут же отвернулись, будто
увидели что-то постыдное. Тут Афанасию
самому стало стыдно. Ведь мама учила
его никогда не повышать голоса на
женщин. А откуда взялось слово
«нахрен»?
— Оля, ты извини, пожалуйста, просто
понимаешь, тут все сразу навалилось…
— Да ничего. Ан… в смысле… я пойду…
там это…
С каждым словом она осторожно
пятилась, будто боялась, что он
схватит её за плечи и, забрызгивая
слюной, продолжит орать на нее.
Вечер прошел как обычно. А вы знали,
что Стрелок перед своим срывом начал
кричать на сослуживиц, срываться на
уборщицах, и всячески унижать молодых
студенток? Как бы пафосно это не
прозвучало, Афанасий почувствовал
руку Судьбы. А что если?..

День 5.

Весь день думал о Стрелке. Пытался
понять, как, в сущности, миролюбивый
человек (судя по репортажам), мог
решиться на подобный акт насилия? Не
может быть, что бы дело было только в
одиночестве. Многие одиноки, многих не
замечают. Но почему то эти многие
коллекционируют бабочек, строят дома
из спичек, выращивают орхидеи. Никто
не взялся за пистолет и не начал
расстреливать невинных людей. В чем же
дело.
Афанасий подумал, что ответ должен
быть в предсмертной записке. «Я
последнее, что вы увидите». Что перед
смертью, хочет увидеть человек? Лица
любимых людей. Какой-то красивый
пейзаж. В общем, то, что он любит сам.
Значит, Стрелок не хотел, чтобы его
заметили. Он хотел быть любимым. Точно,
в этом все дело. Дело в любви, а не во
внимании. Грязного оборванца в
переходе тоже замечают, хоть и
стараются не делать этого. Но они его
не любят. Кажется, ему удалось
проникнуть в мысли психопата. Или это
не его мысли?
За раздумьями, он не заметил, как
рабочий день подошел к концу. Стоп.
Сегодня пятница? А как же звонок Нины?
В смятении он подошел к соседнему
столу (чего старался никогда не
делать) и спросил:
— Дима, а сегодня звонили по заказам?
— Звонили? А что?
— А, случайно, не звонила Нина,
менеджер?
— Нина? Нина, Нина… А, та тетка с
сексуальным голосом? Звонила,
спросила какого-то Шило. Ну, я сказал,
что таких нет…
— Шило это я.
— Не понял?
— Шило. Афанасий Анисиевич Шило. Это
мое имя. Трудно запомнить? Память как у
золотой рыбки? Дебил!
— А…
Не дождавшись ответа, Афанасий,
подошел к своему столу, забрался на
него и начал говорить:
— Господа-сволочи и дамы-шлюхи! Хочу
представиться – Афанасий Анисиевич
Шило. Хотя мы работаем бок о бок вот
уже семь лет, мое имя, видимо трудно
запомнить. ОСОБЕННО ТАКИМ ДЕБИЛАМ КАК
ВЫ!!! Итак – если еще раз вы просрете
мой обед, не впишете меня на премию или
не передадите мне, что кто-то звонил,
то вам лучше запомнить мое лицо.
Потому что оно будет последним, что вы
увидите. Спасибо за внимание.
Спустившись со стола, Афанасий
судорожно схватил свою сумку и вышел
из офиса.
Первым из оставшихся среагировал
паренек-стажер. Он тихо спросил у
рядом стоящей дамы:
— А это кто?

Ночь с 5 на 6.

Афанасий всю ночь не спал. Не мог. Не
хотел. Думал о Стрелке. Как он достал
пистолет? Хотя вопрос глупый. Пистолет
в штатах можно купит на каждом шагу,
будто это конфета. А у нас? Он слышал,
что в соседнем подъезде живет черный
копатель Федя. Он занимался
раскопками полей битвы времен Великой
Отечественной, собирал и
восстанавливал найденное оружие. В
основном немецкое. И просил, чтобы его
называли Фридрих. Вот и решение.
Достали. Он решил не ждать следующей
их ошибки. Он знал, что уже в
понедельник они не вспомнят об этой
его вспышке. Точнее, вспомнят, но
забудут связь между ним и его
пламенной речью. А значит, хватит
забытых обедов, пропущенных звонков,
проскальзывающих мимо взглядов.
Хватит. Они точно не забудут обед для
свой мамы или жены/мужа. И уж точно
совершенно искренне спросят – «как
дела?» Потому что они их любят. Афоня
тоже заставит их полюбить себя. У них
просто не будет выбора, ха-ха! Что люди
хотят видеть перед смертью?

День 6.

И сотворил господь человека. Или это
было не в субботу? Не важно. Важно, что
человек был сотворен. А потом сын
Адама Каин убил своего брата Авеля.
Таким образом, люди начали убивать
друг друга, когда их было четверо на
всю планету. Человек научился убивать
сразу после того, как овладел
земледелием.
С этими библейско-бредовыми мыслями,
Афанасий топтался у двери
вышеупомянутого Феди-Фридриха. Еще
раз нажал на звонок. Неожиданно дверь
подалась внутрь, открывая взгляду
человека в семейных ситцевых трусах и
кителе офицера СС.
— Здравствуйте, меня зовут Афанасий, я
вам писал насчет оружия…
Федя-Фридрих окинул Афанасия мутным
взглядом, вяло вскинул руку и ответил:
— Зиг хайль. Заходи.
Беседа продолжилась уже в комнате
увешанной флагами гитлеровской
Германии, всевозможными орлами,
молниями и черепами.
— Тебе рабочий?
— Что, простите?
— Ствол рабочий нужен? Чтобы стрелял?
— Ну да, Мне вот для…
— Да мне все равно. Рабочий есть только
один – отечественный Тульский
Токарев. Устраивает?
— Ну…
— Если возьмешь, дам еще двадцать
патронов к нему.
— Возьму, возьму. Сколько?
— Десять тысяч.
— Рублей?
— Нет, блин, рейхсмарок. Рублей конечно.
— Я тогда до банкомата сбегаю?
— Сбегай…

Первыми жертвами стали два охранника
у входа. Каждый получил по пуле.
Поднимаясь по лестнице, встретил
уборщицу, мывшую полы. Получила пулю в
затылок. Поднялся на третий этаж. В
коридоре встретил парнишку-стажера.
Теперь ты меня запомнишь. Пуля ровно
между глаз. Первая дверь –
бухгалтерия. Там только Оля. Направил
на нее пистолет.
— Спроси, как у меня дела.
У Оли задрожал подбородок.
-СПРОСИ!
— К-как д-дела?
— Тебе все равно не интересно.
Пуля в лоб. В открытую дверь
бухгалтерии зашла та самая Лена.
— О, Ленка! Как твои сиськи?
Она даже не успела испугаться. Пуля в
сердце. Вышел в коридор. Из туалета как
раз выходил начальник. Шесть
выстрелов в смазливое лицо.
Опознавать будут по зубам.
Осталось восемь. В офисе застрелил
семерых сотрудников. Застрелился сам.
В новостях скажут: «неизвестный
ворвался в офис известной
фирмы-дистрибьютора и застрелил
четырнадцать человек, после чего
покончил жизнь самоубийством».
В десяти километрах от города, в
рабочем поселке, истерическими
рыданиями зайдется страушка-мать. В
Москве будет плакать и непонимающе
качать головой сестра-студентка.
Услышав имя, фамилию убийцы и название
фирмы, менеджер Нина просидит в шоке
весь вечер. После обнародования
предсмертной записки (а она
обязательно будет) Нина обязательно
всплакнет. Только тихонько, чтобы муж
не услышал.
Стоп. Значит и его кто-нибудь любит?
Его, Афанасия Анисиевича Шило, самого
незаметного человека в мире? Может,
каждого кто-то любит?

Афанасий стоял напротив Фединой
двери, судорожно сжимая деньги в руке.
От мыслей у него выступил пот на лбу и
верхней губе. Глубоко вдохнув,
Афанасий положил деньги в карман.
Завтра надо будет позвонить маме. А в
среду, когда позвонит Нина, он ее
попросит называть его Афоня. Это
сработает. Должно сработать.