В стенках сюрреализма

Мудрый Кант, роняя слезу, писал о любви
к человеку,
Зажав в руке девичьи ритузы, ими
смахивая слезы на веках.
Под ним стул, и в бездну падает
читатель, хватая
Незатейливые строки; а за бездной
река.
Навеки сохранены письмена, но стерты
сроки.
Как давно? — Давно, наверное, увы.

Скупых и унылых па не увидит режиссер,
Он Канта на досуге почитал, а после,
Книгу выкинул в костер; И голым вышел в
зал,
Скинув в партер котел. Ему казалось,
будто костел
В готическом стиле не терпит варева и
насилия.

Плавилась медь на сковороде Девы
Марии, однако,
Злой Франко это увидев, подсыпал
отравы.
И бормотал что-то про кровь отца и
сердце мамы.
Из-за кулис показался могучий Гермес с
мешком
Торгашки, предлагая всем янтаря и
рахат-лукума,
И кажется каши. Но её и так полно в
голове, и все кругом.

Выходит на сцену Кант, покинув рабочее
кресло,
Но, сжимая в руках уже, позолоченный
крест-
Дева Мария в страхе лезет под стулья,
смотреть сны,
А, слова Канта в этой кульминации
таковы-
Гласит ему режиссер, размахивая
непотребно фаллическим
Предметом, — В границах сюрреализма
ваша песня спета.