Опять смотрю на тусклый серый город,
Опять же слушаю низкий рев машин,
И чувствую я только голод
В проклятой каменной гулуши…
Бреду в бездушном Вавилоне,
Смотрю с презрением вокруг.
Есть все таки в мирском Законе
Один просроченный недуг.
Сама себе я стала Богом,
И наконецто поняла,
Что в этом мире, столь убогом,
На всех людей одна беда.
И ей дано названий много,
Одно лишь выбрать немогу.
Быть может, неспособность защитить
свою свободу,
А может — страх и нежеланье жить в
общественном бреду.
