На морозце дыханьем пускаю дымы,

На морозце дыханьем пускаю дымы,

обживаю садовый околок

вдалеке толкотни,

вдалеке кутерьмы,

чьё по праву название “город”.

По утрам он сиреной призывно грозит

мне спросонок подъемным набатом,

мол, вставай, дорогой,

и не вздумай косить,

что ты болен и стал слабоватым.

Но я крепкий орешек, меня не возьмешь:

оттрубил на Сельмаше полжизни

за товарищей тех

и рубины знамен,

за квартирный уют и пожитки.

А теперь я свободен от планов и квот,

с миром связь мне наладил компьютер.

И я думаю: вот

такой жизнью легко б

стал доволен, пожалуй, и Путин,

при условии, что, будь расклад там
иной,

не взвалилбы на плечи Россию.

А, поди, Александр,

а потом и Второй

норовили залечь в Парадизе.

Но у них царедворцы теснились корпеть

за дела и казну государства,

а по правде сказать,

и не только теперь,

хрупок мир, суверенность и право.

Тяжело защищать интересы в стране,

где на всех одинок управленец,

когда нет костяка

из надежных парней,

за Россию болеющих с рвеньем.

О себе я хотел рассказать поутру,

да вот сердце болеет Россией.

Я бы с радостью шел

умирать за страну,

за российский народ, как мессия.

Словно молотом в темя, меня на заре

будит ген сопричастности миру.

Знать бы радость: идти

умирать на кресте.

Да по весу душа совместима ль?

_27 января 2018г._